Контакт – Сибирь
Шрифт:
В поношенной рубашке ещё советского производства, и плохо выбритый, Олег первый справился с обедом.
– Чёй-то я переел, – сказал он, откинувшись на спинку стула.
– Ага, – сказал Юра, – наберёшь избыточный вес. Какой новый язык изучаешь?
– Ребята, потому я и пробивался к Иннокентию. Последнее время я потерял интерес к языкам. Больше увлекался философией. Экзистенциализм. Знаете, Хайдеггер, Сартр, Мерло-Понти, Бубер. Наши: Бердяев и Шестов. Они сейчас не в моде, да я не гоняюсь за модой.
Пивнев с интересом посмотрел на него.
– Некоторые есть библиотеках.
– Ну, ты просто мученик философии.
– А потом Иннокентий взял меня к себе. Деньги неплохие платишь, компьютер поставили. Потом Алик пришёл, показал немного, книжки две оставил по РС. А я ничего для вас не делаю. Пришлось отложить философию и взяться за вардеманский. Вот, собственно, почему я хотел с тобой встретиться. Мне нужна практика с носителем языка, с Иулой. Устрой как-нибудь.
– Погоди, как взялся за вардеманский?
– В компьютере их учебник. Алфавит. Существительные – картинки, глаголы – видео действий. Всё прочее из контекста и опять-таки картинок. Мужской и женский голоса всё произносят вслух. Качество, правда, неважное. Есть и плохонький словарь. Правда, нет литературы, чтобы поупражняться. Приходится читать их энциклопедию, а я не люблю энциклопедий.
– Слушай, – спросил Есин, – американосы попадаются среди видных экзистенциалистов?
– Ребята, – сказал Ращупкин, – я радио слушаю. Чего американцев у нас не любят? Вот ты, Иннокентий, жил в Штатах, знаешь Америку…
– Вопрос интересный, но нам пора, – сказал Пивнев, посмотрев на часы.
Перед выходом на институтскую площадь Пивнев оглядел группу. Они с Есиным в светлых костюмах, Олег в советской рубашке в цветочек между ними, и плечистый коротко стриженый Володя в чёрном костюме и при галстуке, чуть сзади. Живописно. Несколько фотографов за загородкой сразу прицелились объективами.
– Значит так, Олег. Я попрошу Вадима Юрьевича, чтобы он как можно быстрее оформил тебе допуск. А пока будешь общаться с Иулой по телефону, если она согласиться. Звони завтра утром Лидии Петровне.
Помещение № 1 (так называлось в документах Новокрещёнова), где размещалась Иула, включало её кабинет, комнату Людмилы, комнату пресс-секретаря, комнату отдыха, душ и туалет. Кроме них, уборщицы и Пивнева в помещение № 1 никому не разрешалось входить. Пивнев своим правом никогда не пользовался. И сейчас позвонил Люде и попросил, чтобы Иула, если возможно, вышла в рабочую комнату. Про себя он понял, что, кроме всего прочего, очень хочет увидеть Иулу, с которой расстался всего час назад.
Иула с Людой вышли почти сразу.
– Иула, наш переводчик – Олег Ращупкин, самостоятельно изучает вардеманский язык. Так как в радиусе нескольких тысяч километров, кроме тебя, языка никто не знает, он для совершенствования
– Мне будет интересно.
– И ещё. Он давно работает в институте, и переводил много научных текстов. Подумай, может быть, он сможет тебе помочь в переводах Энциклопедии.
– Хорошо, я дам ему на пробу проверить, как это… отредактировать что-нибудь.
В дверь, ведущую в приёмную, постучали, вошла Света.
– Здравствуйте. Извините, что я вас отрываю. Иннокентий Васильевич, пришло письмо по электронной почте, и мне показалось, что это срочно.
Пока Пивнев читал письмо, она стояла рядом с блокнотом в руке, держась неестественно прямо.
«Уважаемый Иннокентий Васильевич! В ближайшие дни может потребоваться Ваша поездка в столицу. Информация предварительная и конфиденциальная, но мне не хотелось, чтобы весть застала вас врасплох.
С уважением С.Стогов»
Пивнев передал распечатку Иуле, а секретарю, улыбнувшись, сказал:
– Вы очень правильно сделали, Света, просто выручили меня. Свяжитесь, пожалуйста, с бухгалтером, пусть подготовит на всякий случай краткий финансовый отчёт для столичного начальства.
Чиркнув что-то в блокноте, она вышла, негромко, но четко отбивая ритм каблучками.
– Иннокентий Васильевич, помните, что мы с Иулой и Лидой раньше сегодня уедем с работы. В театр идем, в драму, – сказала помощница Иулы, Людмила.
– Конечно, помню. Я сам сегодня в гости иду.
Иула равнодушно вернула письмо и, сопровождаемая Людмилой, отправилась к себе.
Пивнев полистал блокнот. Оставалось подчистить, проверить… Но для этого нужно несколько дней с утра садиться за компьютеры и пройтись по всей модели.
Зазвонил телефон защищенной связи.
– Здравствуйте, Иннокентий Васильевич. Стогов. Как продвигается проект? При встрече нам не довелось поговорить по делу.
– Вчерне модель готова. Нужно немного времени, чтобы подшлифовать. Параллельно готовим данные для ретроспективной проверки. Между прочим, могу похвастаться, наш переводчик самостоятельно и по собственной инициативе изучает вардеманский. Завтра Иула будет его экзаменовать.
– Как зовут вашего полиглота, – неожиданно заинтересовался Стогов. – Минутку, я запишу. Не сочтите за труд попросить помощников, чтобы они завтра e-mail'ом сообщили результаты испытаний. Кстати, вы прочитали мое письмо?
– Да.
– Это может быть непростым и… интересным. Ну, хорошо. Желаю удачи.
В номере Пивнев принял душ, потом стал искать свежую рубашку. На прошлой неделе Алексей Крыхтин пригласил его на день рождения. Тогда он ответил что-то неопределенное. Но когда понял, что этот день совпадает с культпоходом в театр, твёрдо решил пойти. Его пугал тоскливый вечер без Иулы. А ещё недавно, меньше трёх месяцев назад, радовался, когда выпадал спокойный одинокий вечер. О том, что будет через месяц, или когда это произойдет, старался не думать.