Контакт – Сибирь
Шрифт:
С Крутовым, оказавшимся ровесником Пивнева, быстро завязался профессиональный разговор. Крутов прилично для биолога знал теорию вероятностей и матстатистику. Они обсуждали разность подходов на Земле и на Вардемане, символику и аксиомы, с которыми Крутов познакомился по Энциклопедии, и успели поспорить и даже покричать друг на друга. После чего Пивнев затребовал в кабинет кофе и коньяк. Потом рассказывал гостям о работе над моделью атмосферы. Крутов был хорошим слушателем. Не специалисту, ему были непонятны и неинтересны детали, но он быстро схватывал суть и вопросы
Потом Крутов рассказал немного, что им удалось вытянуть из Энциклопедии по биотехнологиям. По его узкой специальности – генной инженерии млекопитающих там ничего интересного. А Евгора прямо сказала ему, что они давно потеряли интерес к подобным исследованиям. Такие работы не запрещены, но… как бы не совсем приличны. Он встречался с ней, когда летал в Израиль к Ливни. Вирусология не совсем его профиль, но насколько он, как биолог, может судить, у них интересный подход, неожиданный, и солидные результаты. Сейчас они тоже шлифуют отчёт, но он привёз черновой вариант. Его группа штудирует отчёт, чтобы успеть задать вопросы.
– Извините, коллеги, – вмешалась Ирина Артёмовна, – но по утверждённому расписанию нас ждет Иула.
Стали прощаться. Следующим утром гости должны уезжать, а сегодня вечером у Крутова намечена встреча с биологами из университета. Пивнев и Крутов, которые незаметно перешли на ты, обменялись визитками и пообещали друг другу обязательно встретиться.
После обеда выяснилось, что Иула пригласила Ирину Артёмовну на вечер в гости.
– Не буду вам мешать, – сказал Пивнев Иуле.
– Мне было интересно, – сказал Иула, – и, думаю, вечером будет также.
За короткое время Ирине Артёмовне удалось очаровать Иулу. Пивневу это не нравилось, но тут ничего нельзя сделать. И не следует появляться в их обществе. Он боялся проницательности обеих.
В кабинете Пивнева собрались после обеда Алик с очередными главами отчёта, Ращупкин после урока с Иулой, и заглянувший за свежим номером американского «The atmosphere magazine» Юра. Пивнев полистал отчёт, сделал карандашом несколько стилистических поправок и сказал Алику:
– Начальник должен обязательно что-то выправить в документе, иначе какой он, к чёрту, руководитель.
Он расслабленно откинулся на спинку своего кресла «президент».
– Слушай, – сказал Юра. – Мы тоже, как негры на хлопковых плантациях, пахали на ваш проект. Может, поедем куда-нибудь, посидим?
– Так, – сказал Пивнев, – коллективу предприятия «Контакт-Сибирь» ещё предстоит достойно отметить окончание работы. Но посидеть в узком кругу было бы неплохо.
Некоторое время они с интересом обсуждали место назначения. Большие модные и дорогие кабаки единодушно были отвергнуты как не нашего круга. Стали перебирать ресторанчики и кафе, которых много развелось в последнее время.
– Поедем к Татьяне, – сказал Пивнев. – Хорошая еда. И потом, отдельный кабинетик и симпатичная официантка гарантирована.
Он достал мобильник.
Джина у Татьяны в буфете не было, и ей пришлось посылать в магазин. Все остальные не очень привередливые пожелания гостей были удовлетворены.
Выпили,
– Слушай, Пивнев, – начал задираться Юра. – Твои друзья ПВЦ, похоже, не пользуются любовью народов по всему миру. Как говорится, они этим народам глубоко безразличны. А многим глубоко несимпатичны
– А ты что, соцопросы проводил?
– Социология соответствующая есть. Но лучшая социология – телевидение. А они уделяют всё меньше внимания ПВЦ. Значит, зрителям неинтересно.
– Ребята, экзистенциалисты это явление объяснили давно. Экзистенция, человеческая личность, не может выйти за свои пределы. Неспособна на трансдетирование, – сказал Ращупкин, отрезая ножом кусочек от свиной отбивной.
– Переведи.
– Чего переводить? Человек живёт в кругу повседневных забот, и выйти за его пределы человеку не дано. И даже те, кто ненавидит ПВЦ, не виноваты. Просто таким людям кажется, что ПВЦ вошли в этот внутренний круг и как-то создают дискомфорт. Очень немногие способны на трансдетирование. В библии таких называет пророками.
– А на Вардемане – ирзу?
– Может быть, я ещё не разобрался.
– Можно, я скажу, – вступил в разговор Алик. Он впервые был в их компании и до сих пор скромно молчал. – Что меня настораживает в Друнге, всё у него очень просто: террористы отвлекают ресурсы, которые нужны человечеству. А откуда берутся террористы? Нищета, унижения, голод. Вот чем надо заниматься, а не борьбой с террором.
– Ну, да, – сказал Пивнев, – никто у вас ни в чём не виноват, только семья и школа. С нищетой и голодом надо бороться не поясами шахидов, а работой и учебой. На твоей улице Элеваторной, Алик, сколько твоих ровесников сидит?
– Сразу не скажешь, но много.
– А ты, скорее всего, до Нового года защитишь докторскую. И это начало. Вот вам семья и школа. Отлично, что в нашей жизни стали различать всё больше оттенков. Но при этом как-то размывается, что, кроме оттенков серого, существует белое и чёрное. И между ними идёт война.
– Типичное манихейство, – определил Ращупкин. – Только кто возьмёт на себя определять, где белое, где чёрное? Старший по должности?
– Это, как его, Мани, кажется, был далеко не дурак. А определять должен каждый сам для себя. Человечество ещё до Маяковского определило для себя «Что такое хорошо, что такое плохо?». Ядро. Это есть во всех религиях. Не убий, не укради, не ври. Не делай другому такого, чего бы не хотел, чтобы сделали тебе… Взрывы в метро …
– А как насчёт «не пожелай жены ближнего своего»? – спросил Есин.
– Тут не так однозначно…
– Кеша, – продолжил Есин. – Джин оказался весьма и весьма. Я, признаться, недооценивал этот напиток, как класс. Но он плохо действует на нас, чего-то потянуло на теорию. Смотри, каких девочек показывают по ящику.
Звука не было, но видно, что девицы пели. Три загорелые блондинки в минимальных одеждах. Потом появилась заставка «Новости» и поясной портрет ведущего.
– Если потянуло на девочек – встреча удалась, – сказал Пивнев.