Контакт
Шрифт:
Элли хотелось бы поговорить о личных неприятностях, но разговор мог принять политическую окраску. Во всяком случае, ей следовало избегать подробностей. К тому же они с Сукхавати были едва знакомы, и поэтому она попросила Деви рассказать о ее собственной жизни. Сукхавати согласилась без особых колебаний.
Родилась она в небогатой брахманской семье с матриархальными традициями, в штате Тамилнад на юге Индии. Матриархальные семьи не редкость в этих краях. Закончила Университет в Бенаресе. В медицинской школе в Англии познакомилась с Суриндаром Гхошем и пылко полюбила его. Но Суриндар был хариджаном, неприкасаемым, и принадлежал к столь низкой касте, что один его вид осквернял взгляд правоверного брахмана. Предкам Суриндара приходилось, подобно совам и
Смерть Суриндара вместо того, чтобы примирить ее с семьей, побудила ее сделать обратное; получив ученую степень по медицине, Деви решила остаться в Англии. Там она обнаружила склонность к молекулярной биологии и сочла ее вполне подходящим для себя делом. И вскоре проявила настоящий талант в этой кропотливой науке. Интерес к репликации аминокислот заставил ее обратиться к происхождению жизни и как следствие – к жизни на иных планетах.
– Можно сказать, что вся моя научная карьера была просто цепью свободных ассоциаций.
Последнее время она исследовала характеристики органической материи, найденной на Марсе вездеходами; эти аппараты и сделали те потрясающие фотографии, мимо выставки которых они недавно прошли. Второй раз Деви замуж не вышла, хотя намекнула, что поклонники были. Последним оказался один бомбейский ученый, она назвала его «Аллахом компьютеров».
Потом женщины оказались в Лувре, во Дворе Наполеона. В центре его высилась только недавно выстроенная и с шумным негодованием встреченная стеклянная пирамида, а в высоких нишах вокруг располагались скульптурные изображения выдающихся деятелей французской культуры. Под каждой статуей прославленного мужа – существование почитаемых дам скульптурного подтверждения не находило – крупными буквами была обозначена его фамилия. Кое-где буквы отсутствовали: то ли по причине естественной эрозии, то ли по вине недовольных прохожих. Один или два монумента трудно было связать с фамилией уважаемого ученого мужа. Под фигурой, в наибольшей степени пострадавшей от людской злобы, остались лишь буквы LTA…
Солнце только садилось, и хотя Лувр закрывался еще не скоро, спутницы не стали туда заходить, а направились по набережной Сены назад вдоль Кэ д’Орсэ. На книжном развале торговля сворачивалась. Какое-то время женщины шли под руку на европейский манер.
В нескольких шагах впереди них оказалось молодое семейство. Родители держали за обе руки дочку лет четырех, время от времени подпрыгивавшую вверх. На миг оказываясь в невесомости, дитя испытывало явное блаженство. Родители говорили о консорциуме «Послание». Это, конечно, не было просто совпадением – в газетах ни о чем другом в сущности не писали. Муж высказывался за постройку Машины: новые предприятия должны увеличить занятость и во Франции. Женщина была осторожнее, но причин сформулировать не могла. А девочка скакала, вскидывая волосенки, совершенно не беспокоясь о том, что же человечеству делать с этим полученным со звезд чертежом.
На следующий день дер Хиир, Китц и Хоникатт с утра пораньше созвали совещание в Американском посольстве, чтобы получше подготовиться к прибытию государственного секретаря, намеченному на более позднее время. Собрание было секретным и проводилось в Черном зале посольства – комнате, электромагнитными средствами полностью изолированной от внешнего мира: даже сложные приборы электронной разведки были здесь бесполезны. Так по крайней мере утверждали. Впрочем, Элли казалось, что нетрудно создать и такие приборы, которые покончат со всеми подобными предосторожностями.
После вечера, проведенного с Деви Сукхавати, она обнаружила в отеле записку, попыталась связаться с дер Хииром, но сумела
– Насколько я знаю, эта папка до сих пор покоится в вашем сейфе, и вы не прикасались к ней. Советую прочитать.
Она попыталась дозвониться до дер Хиира, и вновь безуспешно. Ну вот, явился, поставил весь «Аргус» с ног на голову и влез в твою собственную постель. Впервые за всю свою жизнь ты обнаружила, что влюбилась. И на тебе – чуть ли не на следующий день уже считает возможным не отвечать на звонки. Она решила идти на совещание – просто чтобы поглядеть Кену в глаза.
Китц горячо выступал за строительство Машины, Драмлин поддерживал его, но с осторожностью, дер Хиир и Хоникатт, по крайней мере внешне, выражали сомнение, а Питер Валериан корчился в муках нерешительности. Китц и Драмлин уже начали обсуждать, где строить всю эту штуку. Подготовка и даже сборка Машины на обратной стороне Луны из-за расходов на доставку становились невероятно дорогостоящим делом, как и предвидел Си.
– С учетом аэродинамического торможения дешевле послать один килограмм груза на Фобос или Деймос, чем на обратную сторону Луны, – высказался Бобби Буи.
– А где он, этот Фобосидеймос? – пожелал выяснить Китц.
– Это спутники Марса. Я имел в виду аэродинамическое торможение в его атмосфере.
– Сколько времени займет перелет до Фобоса или Деймоса? – спросил Драмлин, помешивая ложечкой кофе.
– Около года, правда, если завести целую флотилию транспортных кораблей и конвейером использовать их.
– Нечего и сравнивать с тремя днями полета до Луны, – вмешался Драмлин.
– Буи, вы попусту тратите наше время.
– Но это же только предложение, – возразил тот. – Повод для размышлений.
Дер Хиир казался рассеянным и невнимательным. Он явно нервничал – то старался глядеть мимо Элли, то безмолвно молил ее взглядом о чем-то. В этом она усмотрела основание для надежды.
– Если вас пугает перспектива сооружения «машины Судного дня», – рассуждал Драмлин, – подумайте лучше о затратах энергии, необходимых для его осуществления. «Машина Судного дня» потребует огромного количества энергии. Если из текста не выяснится, что они предусмотрели гигаваттный ядерный реактор, про эту идею можно будет спокойно забыть.
– И почему вы, ребята, так торопитесь приступить к сооружению Машины? – спросила Элли сразу у Китца и Драмлина. Они сидели напротив, на столе между ними стояло блюдо с рогаликами.
Прежде чем ответить, Китц поглядел на Хоникатта, потом на дер Хиира.
– Наше совещание секретно, – начал он. – Все мы, конечно, знаем, что никто из присутствующих не обмолвится ни о чем перед своими русскими друзьями. Все выглядит примерно так: мы не знаем, каково предназначение этой Машины, но из выводов Дейва Драмлина следует, что речь может идти о новых технологиях, даже отраслях техники. И сооружение Машины имеет экономическое значение. А может быть, и военное. По крайней мере так думают русские. Видите ли, русские попали в трудное положение. Возникла совершенно новая отрасль техники, и им опять придется держаться вровень со Штатами. Что, если где-нибудь в Послании найдется описание оружия, способного принести верную победу?.. Или же из него можно будет просто извлечь существенные экономические выгоды? Откуда им знать? Им придется напрягать экономику, чтобы справиться с постройкой. Вы заметили, что Баруда вел речь об экономической эффективности. Если уничтожить Послание целиком – сжечь ленты с данными, разрушить радиотелескопы, – то русские смогут сохранить военный паритет. Поэтому они так осторожны. Вот почему мы вовсе не склонны к этой идее.