Контакты особого рода
Шрифт:
Впервые Марина смутилась. Объяснить свою уверенность она не могла, а ощущения не годились в качестве вещественных доказательств.
— Я… видела… такие призрачные картины… Мутик передает образы, как галлюцинации… — Она окончательно сбилась и умолкла.
— Галлюцинаций нам только и не хватало! — Шпак сардонически поглядел на Пашкина. — Я же говорил, от баб нигде нет никакого толку.
— Сам ты баба! — Алевтина встала, потянула подругу за рукав. — Пошли, Марин, с этими солдафонами говорить, что песок жевать.
— Ну, ты!.. — снова налился кровью полковник. — Придержи язык, а то..
—
Марина встала, неуверенно глянула на директора. Пашкин махнул рукой: иди, мол. Девушка исчезла за дверью. В кабинете директора установилась тягостная тишина.
— Вертихвостки! — буркнул, остывая, Шпак. — Мнят из себя королев. Сегодня же вышлю из зоны ко всем чертям!
Пашкин поморщился.
— Вы действительно солдафон, Иван Эдуардович. К женщинам другой подход нужен. А ну как они правы и Двоерыл — космический монстр, случайно свалившийся на Землю?
— Чушь!
— Не знаю, не знаю… А вы как думаете, Константин Феоктистович? Есть в словах этой девицы резон?
— Пока нет полной информации, допустима любая гипотеза, — отозвался академик, безучастно отнесшийся к перепалке в кабинете. — Если эти девицы действительно контактируют с мутантом… э-э… кем бы он там ни был, то они могут быть полезны.
— С бабами лучше не связываться… — начал полковник, но посмотрел на Пашкина и замолчал.
На пульте директорского селектора вспыхнул зеленый глазок, раздался чей-то молодой энергичный голос:
— Станислав Семенович, Двоерыл окопался в семи километрах от реактора, в центре запрещенной зоны номер четыре.
Шпак вопросительно глянул на Пашкина, тот проворчал:
— Это радиоактивное пятно: криптон-85, углерод-14, цезий-237, рубидий, стронций и куча изотопов. Фон — до тысячи кюри… Как он себя ведет?
— Никак, — ответил селектор. — Бродит по полям и нюхает землю.
— Нюхает?
— Ну, не знаю, наклоняется… а дозиметры после этого показывают в тех местах нули.
Мужчины в кабинете молча смотрели друг на друга.
— Надо было все-таки выслушать девчат, — сказал академик Пупков-Задний. — Надо знать, что он любит, чем питается, чего боится, чего ищет. Может быть, существует способ остановить его на подступах к реактору и без пальбы.
— Сами с ним разговаривайте, — махнул рукой Шпак. — У меня есть задание — ликвидировать объект угрозы, а не изучать его. Я не верю, что эти наглые бабы могут нам помочь. Лучший способ остановить урода — пригрозить ему расправой.
Пашкин, знавший множество примеров обратного, промолчал. Он тоже не видел выхода из создавшегося положения. Угроза была слишком велика, чтобы полагаться только на советы молодых женщин. Никто не мог предсказать, во что выльется новое появление чудовища у стен саркофага, хранящего за стенами из стали и бетона сто шестьдесят тонн ядерного топлива.
Марину и Алевтину на время оставили в покое, чему подруги были очень рады. Повлиять на ситуацию они не могли и уже не надеялись, но все-таки вынашивали планы помочь Мутику или хотя бы уговорить его покинуть территорию АЭС. Мирное поведение двутела еще ни о
Целую неделю гигант бродил по лесам, полям и лугам Чернобыльской зоны, методично прочесывая самые загрязненные давним радиоактивным выбросом места, превращая их в экологически чистые районы. За это время он подрос еще на четыре метра и теперь был виден издалека даже в лесу. К Тепловке он больше не подходил, и девушки могли только по слухам, от знакомых на АЭС, знать о его похождениях. Журналистов в Чернобыль не пускали, и вся информация о мутанте была засекречена так, что о положении дел не знали даже депутаты Верховной Рады и члены правительства, не говоря уже о народе. Зато слухам, один нелепее другого, не было числа.
Так, Алевтина, будучи в Славутиче — в магазинах города можно было купить все, что необходимо для жизни, — услышала историю о «рождении в лесах одной женщиной двухголового змея».
— И будто бы она с мужиками-то не спала, — рассказывала бабуля в троллейбусе, — а увидела во сне рогатого дьявола, поговорила с ним и наутро понесла и родила жуткое чудовище!
Историю эту Алевтина рассказала Марине, они посмеялись и погрустили. Действительность была более чудовищна и масштабна, чем любые выдумки, но именно они влияли на сознание обывателя, грозя вылиться когда-нибудь в панику. Во всяком случае, одно следствие слухов уже проявилось: самоселы перестали возвращаться в свои родные деревни и села в Чернобыльской зоне.
Очередной инцидент с Мутиком произошел третьего октября.
Марина и ее гостья узнали об этом раньше других, вернее, услышали ночью грохот канонады и поняли, что Мутик снова подошел к реактору четвертого блока. Подробности инцидента стали известны утром, когда Марина поехала на работу, прихватив с собой Алевтину.
Двутел вышел к проволочной изгороди километровой зоны со стороны Припяти, ни разу не наступив на мину. Не обращая внимания на эволюции военной техники, прорвал заграждение, миновал полосу сюрпризов Сидоровича — сети, скрытые ямы, ловушки и капканы — и преодолел ров с фугасами направленного действия; ни один фугас, как и мины на минном поле, не сработал.
Тогда полковник Сидорович с молчаливого согласия полковника Шпака применил новинки: боевой лазер, разработанный в украинских секретных институтах, напалмовые гранаты и танковые пушки с кумулятивными снарядами, способными пробить броню толщиной в полметра или бетонное укрытие толщиной в три метра.
Лазер, включившись, через пять секунд взорвался, оконфузив разработчиков. К счастью, никто при этом не пострадал. На гранаты четырнадцатиметровый гигант не прореагировал, а вот на выстрелы из пушек, произведенные в упор, с расстояния в пятнадцать метров, ответил сильнейшим разрядом, напоминавшим сноп ветвистых голубовато-зеленых молний. Сноп вонзился в ствол стодвадцатимиллиметровой танковой пушки слева и превратил ее и башню в странное ветвистое дерево из расплавленного металла. Ни один человек из экипажа танка не уцелел. Двутел повернулся ко второму танку, но его водитель, демонстрируя небывалую реакцию, уже дал обратный ход и успел отвести машину на безопасную дистанцию.