Континент коротких теней

Ланге Пауль Вернер

Однако еще большую опасность для Мероитского царства представляло государство, возникшее на Эфиопском нагорье, — Аксум⁷³. Сегодня предполагают, что оно возникло в V веке до нашей эры, когда сабейцы⁷⁴ начали активное проникновение из Южной Аравии в Эфиопию. Сначала они, вероятно, основали там только поселения. Сабейцы были мудрыми купцами и сразу поняли, насколько удобно «просматриваются» с Эфиопского нагорья торговые пути между Египтом, Мероэ, внутренней Африкой, Пунтом, Аравийским полуостровом и Индией. Довольно короткой была и дорога через Красное море к караванным путям Южной Аравии, и до II века до нашей эры, пока греки и римляне не вмешались в эту торговлю, а химьяриты⁷⁵ с юго-запада Аравии не захватили власть в Сабе, дела в сабейских поселениях на африканском побережье Красного моря шли превосходно. Даже после падения Сабы государство оставалось достаточно сильным и успешно противостояло мощным атакам химьяритов, отстояло гавань Адулис⁷⁶ на Красном море и продолжало контролировать все приграничные с ней торговые пути.

События, происшедшие в тот период, имеют важное значение потому, что они характеризовали начало самостоятельного развития совершенно независимого от Сабы Аксумского государства. Столица Аксум была заложена в самом начале I века новой эры и вскоре превратилась в центр, откуда распространялась политическая власть. Кроме того, она стала средоточием впечатляющих экономических и культурных достижений. По всей местности вокруг раскинулась сеть плотин и каналов для орошения, большие площади на террасах заняли земледельческие культуры, получили бурное развитие добыча и обработка железа; таможенные налоги, равно как и поступления за посредничество в торговле, умножали богатства господствующих классов. Изменилось начертание букв в алфавите пришельцев, смешавшихся с местным населением, трансформировался внешний облик богов, например сабейский бог Луны Альмаках, имевший вид быка, приобрел тело эфиопского горного барана.

?? ?? ?? ??

62

?? ?? ?? ??

Навыки, изначально принесенные из Сабы, эллинское влияние и собственное творческое вдохновение слились и воплотились в выдающихся достижениях материальной культуры: великолепных дворцах, гигантских монолитных колоннах, роскошных храмах и гробницах. Все это возводилось в основном рабами, которых аксумские монархи захватывали во время многочисленных военных походов на территориях государств, окружавших царство Аксум, и в Южной Аравии. В середине IV века нашей эры они наконец завоевали Мероэ. В те времена аксумская монета ценилась как в долине Нила, так и в долине Инда, император Восточноримской империи Константин в надежде на союз слал письменные послания «высокопочитаемым царям Аксума».

?? ?? ?? ??

Статуя с южноаравийской надписью. Так называемый сабейский период. Из Асби (Эфиопия)

Мы несколько забежали вперед, но, вернувшись в глубь веков, обратим взор ко временам начала нашей эры. Между 41 и 54 годами (по некоторым, до сих пор бытующим представлениям, это произошло около 100 года) некий греческий мореплаватель совершил поразительные географические открытия. Звали его Диоген, и то, что с ним случилось на обратном пути из индийских гаваней, раньше уже произошло с его земляком Евдоксом. Встречные северные ветры не дали его кораблю войти в Аденский залив, пронесли его в южном направлении мимо мыса Гвардафуй и выбросили на побережье Восточной Африки. Там он, должно быть, отправился берегом и как будто бы посетил озера, в которых берут начало истоки Нила. Очень нечеткие сведения Клавдия Птолемея, полученные им из вторых рук, в равной мере позволяют сделать вывод о том, что Диоген сам эти озера не видел, а рассказали ему о них арабские купцы, в то же самое время путешествовавшие по Восточной Африке в поисках золота, слоновой кости, черепашьего панциря, страусовых перьев и рабов.

Решению древней загадки о местонахождении истоков Нила, вокруг которой было много споров, был посвящен исследовательский поход двух римских центурионов, состоявшийся примерно в 60-е годы и описанный уже упомянутым Сенекой. «Я слышал сообщение об этом двух центурионов, которых император Нерон послал для исследования истоков Нила… Я слышал, что они рассказывали, будто проделали длинное путешествие, когда они благодаря помощи царя эфиопов, который о них позаботился и направил их к царям соседних стран, добрались до крайней земли. Мы дошли, рассказывают они, до огромных болот, происхождения которых не знали и местные жители, и ни у кого не может быть надежды это выяснить. Растения так сплетены в воде, что ни пешком, ни на судне нельзя преодолеть эти воды… Там, рассказывали они, мы видели два утеса, из которых вырывались со страшной силой могучие воды Нила. Но будь то исток или только приток Нила, берет ли он там свое начало или лишь появляется вновь после того, как раньше ушел под землю, не думаешь ли ты, что, как бы то ни было, он вытекает из большого подземного озера?» ⁷⁷

?? ?? ?? ??

63

?? ?? ?? ??

Замечание Сенеки, что Нерон послал своих центурионов вверх по течению Нила, «ибо наряду с другими добродетелями он прежде всего любил правду», можно расценить лишь как тонкую иронию. Жажда славы, а также советы министров и военных, алчно взиравших на Мероитское и Аксумское царства, побудили императора, к тому же страдавшего манией величия, отдать этот приказ. Легионеры, очевидно, достигли области нильских болот, простирающейся между устьями рек Бахр-эль-Газаль и Собат и получившей название Сэдд. Течение реки здесь очень медленное, образуются запруды и гати из массы плавучих водорослей, папируса, нильской капусты и нильских геоцинтов. Возникшие запруды мгновенно зарастают травой и камышом и производят впечатление твердой земли. Пробиться сквозь такие заросли иногда бывает не под силу даже бегемоту, и на первый взгляд эта картина может послужить иллюстрацией к тому, что рассказывали центурионы.

Однако представляется все же, что тогда уже имелись более глубокие и обширные знания об истоках Нила. Например, Сенека в другом месте своего труда сообщает, что Нил вытекает из двух озер-истоков — «Крокодилового» и «Водопадов», — которые в свою очередь питаются снегами, покрывающими близлежащие горные вершины. Картина почти соответствует действительности, если допустить, что заснеженные близлежащие горные вершины — это горный массив Рувензори, а «озеро Водопадов» — это озеро Альберт⁷⁸ с водопадами Кабарега. Водных заводей, похожих на озера, где обитает бесчисленное множество крокодилов, найдется в округе предостаточно. Тот, кто объясняет имеющиеся факты подобным образом, упускает из виду озера Кьога и Виктория, но в целом приходит к тем же самым выводам, к каким первоначально могли прийти путешественники, прибывшие с севера.

Кроме того, Гай Плиний Старший спустя буквально несколько лет писал, что, «по некоторым сообщениям», нильские болота являются родиной карликов. Лишь в 1870 году, когда в район Сэдд прибыла исследовательская экспедиция Георга Швейнфурта, выяснилось, что те, чьи рассказы записал Плиний, не фантазировали. «Мухаммед обнаружил нескольких пигмеев… и притащил к моей палатке, несмотря на его отчаянное сопротивление и дикое поведение, странного маленького человека, который сидел на корточках на его правом плече. Чтобы не упасть, он в страхе обхватил голову Мухаммеда и бросал во все стороны испуганные взгляды… Мне оставалось только уставиться во все глаза на реальное, живое воплощение легенды, бытовавшей тысячелетия, зарисовать его и расспросить» ⁷⁹.

?? ?? ?? ??

64

?? ?? ?? ??

Еще более удивительны сообщения о битвах между пигмеями и журавлями, подобные тем, что были упомянуты два с половиной тысячелетия назад в «Илиаде». Рихард Хенниг, который уделил этому вопросу особое внимание, считает, что нильские болота — это такое место, где можно было наблюдать бои между пигмеями и журавлями, когда пигмеи охотились на журавлей или разоряли их гнезда. Учитывая сообщение Хирхуфа, относящееся примерно к 2300 году до нашей эры, о привезенном им «карлике для божественных танцев», можно с уверенностью предположить, что египтяне обладали достаточными знаниями об этом районе и каким-то образом передали их античной Греции.

?? ?? ?? ??

«Так лишь на битву построились оба народа с вождями, Трои сыны устремляются, с говором, с криком, как птицы: Крик таков журавлей раздается под небом высоким, Если, избегнув и зимних бурь, и дождей бесконечных, С криком стадами летят через быстрый поток Океана, Бранью грозя и убийством мужам малорослым, пигмеям, С яростью страшной на коих с воздушных высот нападают».

(Гомер, «Илиада»)