Конторщица 4
Шрифт:
Я кивнула, хотя не могла въехать, что за выборы и причем тут я.
— И мы, вся наша коалиция, планируем выдвинуть товарища Бобровского. И мы очень надеемся, что вы, Лидия Степановна, тоже поддержите эту кандидатуру.
Он принялся рассказывать мне биографию товарища Бобровского, с подробностями. Заслуги этого человека мне были по-барабану, поэтому я слушала краем уха, а сама обдумывала предстоящий разговор с Иваном Аркадьевичем сегодня вечером. Альбертика пора убирать из депо «Монорельс», и чем раньше — тем лучше.
— Так вы согласны? — внезапно спросил Бурдыгин. — Нам не хватает всего два голоса.
С
Бурдыгин, ободрённый моим ответом, принялся теперь рассказывать про какого-то Свиридова, который тот ещё гад и негодяй. Судя по цветастым эпитетам, которыми щедро награждал его Бурдыгин, этот Свиридов был плохим и являлся конкурентом «нашему» хорошему Бобровскому.
Поговорив еще немного о выборах (как я таки поняла, речь шла о выборах в ЦК профсоюза железнодорожников), мы с Бурдыгиным подошли к автомату с газировкой. Я бросила пять копеек и взяла себе лимонада с грушевым сиропом, а он — просто воды с газом. Легендарных гранёных стаканов в автомате было всего два, полагалось после себя сполоснуть их холодной водой. О гепатите, столбняке, СПИДе или газовой гангрене, которые могут передаваться через грязную посуду, здесь пока ещё не задумывались.
В парке шумели клёны и старые липы, детвора бегала туда-сюда, хохотали три юных пионерки, поочередно прыгая через натянутую портняжную резинку.
— Алексей Назарович, — внезапно даже для самой себя спросила я, — а вот что бы вы сделали, если бы старший коллега, ну или ваш начальник, начал бы вам мелко гадить? Прятать инструкции, пытаться отобрать кабинет, не сообщать заранее о датах и времени совещаний?
— Хм… — ненадолго задумался Бурдыгин и со смешком ответил. — Вломил бы ему.
Мда. Вломил бы он. Я бы, может быть, тоже с удовольствием вломила бы и Альбертику, и Эдичке Иванову, и Герих, и Щуке, да и рыбёшке помельче — типа Лактюшкиной с подтанцовкой подзатыльников надавала бы. Но кто же мне позволит бить советского человека. Я вздохнула и оглянулась — ветер туда-сюда носил первые упавшие листья по усыпанным песком дорожкам. Где-то высоко в небе тоскливо и прощально прокричала какая-то птица. У меня заныло сердце — скоро первое сентября, Светка пойдет в первый класс. Как же быстро летит время!
На удивление мой доклад прошел вполне гладенько. Когда меня вызвали, я просто зачитала текст по бумажке, мне также, как и остальным, вежливо похлопали, и я, с чувством исполненного долга, вернулась на своё место.
А вечером мы с Валентиной Гаврильевной отправились в ресторан «Узбекистан». Причем он был на Неглинной улице, то есть довольно-таки далеко от нашей ведомственной гостиницы, поэтому пришлось ловить такси.
Что показательно, Валентина Гаврильевна была категорически против такси, предлагала ехать на метро или же автобусами с двумя пересадками. Я взглянула на неё — к вечеру в ресторане она подготовилась очень основательно: высокая сложная причёска, длинное люрексовое платье, массивные клипсы «с висюльками» и туфли на высоких каблуках, — мда, это именно тот идеальный прикид, чтобы кататься на рейсовых автобусах с пересадками (шутка). Можно было плюнуть на неё, но я сама была одета в легкое
В общем, пришлось мне платить самой.
Ну ничего, на обратной дороге я знаю, чья будет очередь платить. Или кое-кто пойдёт пешком.
Ресторан «Узбекистан» выглядел шикарно даже на те времена, и сражал пёстрым восточным колоритом. Цветные расписные узоры на стенах, замысловатая лепнина и сине-зелёная глазурь на ганче — буквально ослепляли, словно в пещере Алладина. Фойе поражало резными вручную колоннами и шикарными ориентальными люстрами. Полы покрывали вытканные узбекскими мастерами ковры. Из бокового алькова тонко лилась мягкая восточная мелодия.
Нас уже ждали.
Когда нас провели к заказанному столику в задрапированной шелковыми занавесками нише, там уже были Иван Аркадьевич и Вахир Шамсутдинович.
— Мы заказали на всех шашлык с овощами и плов, — сообщил Иван Аркадьевич и кивнул на меню. — Остальное — на ваш выбор.
Я прекрасно знала, какие огромные порции в узбекских ресторанах были в моём времени, поэтому ограничилась пиалкой овощного салатика «Бахор» (свежие огурцы, помидоры, кинза и немного телятины) и бокалом сухого вина. Валентина Гаврильевна, сражённая восточным великолепием, умопомрачительными запахами и волшебным словом «халява» повела себя примерно также, как ведут туристы, впервые выехавшие в турецкий отель с «олинклюзив», то есть начала грести всё подряд и побольше.
Я только посмеивалась про себя, искоса поглядывая на ее заказ. Валентина Гаврильевна, очевидно после жёсткой экономии командировочных средств на обеды и ужины, отрывалась сейчас по полной. Она заказала и лагман, и манты, и ребрышки ягненка, и долму и еще чего-то.
И вот зачем столько?
Никогда не понимала такую человеческую жадность.
Выпив первый за тост, мы накинулись на еду и активно зазвенели вилками. Я взяла соседку с собой, чтобы она отвлекала чеченца, пока я поговорю с Иваном Аркадьевичем. Но судя по взглядам, которые Валентина Гаврильевна бросала на моего шефа, отвлекать чеченца, по её мнению, предстоит именно мне.
Пока я размышляла, как лучше всё обустроить, прямой как танк Иван Аркадьевич спросил, как обычно, прямо:
— Так что у тебя стряслось, Лида?
— На работе проблемы… — начала я, обдумывая, как бы преподнести это всё шефу так, чтобы и он проникся и по городу не пошли слухи.
— Отчёты вовремя не сдала? — нахмурился шеф.
— Да нет, — замялась я.
— А что тогда? — недовольно нахмурился Иван Аркадьевич. Он терпеть не мог всякие интриги, так как был в них совершенно не силён. Я иногда поражалась, как он с таким подходом пробился аж до начальника такого уровня.
— Враги достали уже! — фыркнула я, не выдержав.
— У нас на Кавказе говорят: «Лучше иметь врагов, которые говорят правду в глаза, чем друзей, которые льстят». Так давайте выпьем за то, чтобы наши друзья были с нами искренними! — выдал очередной тост Замиров, и я поняла, что поговорить с Иваном Аркадьевичем в такой вот обстановке мне явно не светит.
И тут заиграла новая мелодия и немного захмелевший чеченец пошел на абордаж:
— Потанцуем, красавица? — не ответив, я бросила умоляющий взгляд на Ивана Аркадьевича, которого как раз оккупировала Валентина Гаврильевна.