Контрабандист Сталина
Шрифт:
– Ну, что там профессор?
– спрашиваю утром у семидесятилетнего крепкого мужика профессора Бехтерева Владимира Михайловича. Его утром привёз Сергей на своём НАМИ-1. Надо нормальную машину купить, как-то этот драндулет мне не нравиться, раз Сергея прикрепили окончательно.
Я в список людей к Сталину просил предоставить мне хорошего невропатолога и психиатра, для обследования своей опухоли на голове. Надеюсь, что знаменитый профессор сможет мне помочь хоть снизить головные боли.
Профессор оказался ещё тем "кадром". Слишком острым на язык. За завтраком, на который я его пригласил, не скрывал своего негативного отношения к сегодняшней власти. Едко её критикуя по поводу и без. Так как с продуктами
– Владимир Михайлович, ну нельзя же так. Зачем вам это? Чего вы добиваетесь? Расстрела за контрреволюцию?
– Мне уже достаточно лет, чтобы я что-то боялся - и воинственно выставил бороду. Похоже, он со своим упрямством доведет себя до беды, и подставит своих близких. Хотя о его судьбе я ничего и не помню, кроме знаменитой фамилии. (В. М. Бехтерев умер спустя несколько часов после того, как он, по официальной версии, отравился едой -- консервами либо бутербродами. Это отравление произошло после консультации, которую он дал И.В. Сталину. Согласно другой версии, В. М. Бехтерев был отравлен на следующий день после того, как в ходе медицинского осмотра Сталина по поводу сухорукости попутно поставил ему психиатрический диагноз "тяжелая паранойя". - истр. Справка).
Вот после моего обследования, я и спрашиваю сейчас - ну, что там профессор?
– Не очень понятная опухоль в затылочной части головы, которая явно со временем будет влиять на координацию движения - заумно выдал профессор.
– Надо наблюдать, а пока делать массаж. А вам надо делать легкую гимнастику.
– Владимир Михайлович у меня к вам предложение поработать на меня некоторое время. Походите со мной в море, понаблюдаете. Как вам такое предложение?
– мне приходит на ум, взять ещё хирурга. Тогда можно в Африке открыть временно госпиталь, пока я буду под этой маркой продавать оружие.
– Да я только недавно женился. А институт?
– несколько растерялся профессор.
– Да некуда это от вас не денется. Весной вернётесь в Россию. Денег подзаработаете, насколько знаю сейчас у вас с финансированием не очень.
– Сейчас такое время, что у всех не очень.
– Ну, так тем более - напираю я.
– Побудите в Европе, посмотрите, что там нового. Купите себе и своим близким, что вам надо. Тем более в весе покупок я вас особо не ограничиваю. У меня свой пароход и у вас будет отдельная каюта.
– М...- профессор.
– Давайте решайтесь, я договорюсь. Тут вы пока точно никому не нужны.
Профессор не отказался ещё от одной чашки кофе, обдумывая моё предложение.
– Хорошо, я согласен - через несколько минут согласился Бехтерев.
Глава 28
Пока я занимался домом и новыми моими подчинёнными, если можно так выразиться, семьёй Митрофановых которых привёз Потоцкий. Силантий, глава семьи, с детства работал в одном из московских ресторанов и к сорока годам дослужился до старшего помощника повара. Но в прошлом году попал под какие-то разборки местных властей, где его записали в "подкулачники" и с "треском" уволили. Каким уж там образом Силантий был знаком с Потоцким, я выяснять не стал. Но Александр Александрович его очень хвалил, как человека и специалиста и ручался за него. В принципе мне было всё равно, лишь бы качественно выполнял свои обязанности. Я так Силантию и заявил. Предупредил, чтобы он, если возникнут проблемы, честно мне докладывал обо всём.
С ним была жена и великовозрастный детина, у которого явно были "не все дома". Жену представили мне как садовника, а их сына дворником.
– Александр Александрович, а вы точно уверенны, что с этим их сыном проблем не будет?
– Да что вы
– Я понимаю вас. Вы хотите пристроить своих знакомых в связи с трудным положением в стране и подальше от столицы. Это похвально. Но чтобы в своём доме я его не видел, как и других лишних людей.
– Чёрт, придётся строить ещё отдельную пристройку к дому с отдельным входом.
– Зачем?
– удивлен Потоцкий.
– Для обслуги и охраны. Или вам одного эпизода не хватило. Мне так за глаза - не знаю, может я, и "дую на воду", но пусть будет лучше так.
– Всё равно всё за мой счёт.
В это же время кабинет Ворошилова.
Утром в довольно бедно обставленном кабинете вокруг рабочего стола покрытым зелёным сукном метался нарком Ворошилов и тихо повторял одни и те же слова по кругу: - Гадский грек. Сволочь. Гадёныш.
Затем в раздражении отдёрнул шторы и открыл окно. Порыв ветра ворвался в кабинет и растрепал волосы на голове наркома обороны. Таким "взъерошенным воробьём" и застал своего друга Будённый.
– Клим, ты это чего? Что случилось?
– нахмурился Будённый.
– Этот гадский грек. Гадёныш. Представляешь, зашёл с утра за разъяснением по УРам к своре Хмелькову, а там меня из-за его заумных слов опять высмеяли. Правильно их Коба собирается разогнать, а часть отправить на китайскую границу - в обиде зло выпалил Ворошилов. (Хмелько?в Сергей Александрович (1879- 1945)-- Российский, советский военный инженер-фортификатор, доктор технических наук, профессор, генерал-лейтенант инженерных войск. Это ему страна обязана строительству "линии Сталина" убедив "оторвать с кровью" такие нужные в тот период народные средства. Основываясь только на своём опыте в обороне крепости Осовец, сумел настоять в необходимости такого масштабного и дорогого строительства. На самом деле ничего особо нового он и не придумал. Тупо использовал старые разработки ещё царских ведомств. Вот уж кого действительно надо было репрессировать за такие "художества". А с другой стороны бывшим военным не за что было любить коммунистов, вот они и вредили, как могли. Тем более постоянно стоял вопрос о новой интервенции и в надежде на изменения строя. На самом деле военных строителе репрессии практически и не коснулись.
– прим. Автора)
– Ну и что ты там опять ...спросил?
– аккуратно спросил Будённый, чтобы ещё больше не разозлить друга. Хотя вопросы и комментарии Ворошилова стали притчей во языцех в наркомате обороны и не только.
– Что такое экспесивное развитие?
– Э...вообще-то экспансивное - поправил Будённый, отличающийся неплохой памятью.
– Но и чего тебя туда понесло, к этим троцкистам? А винчестер на столе у тебя зачем?
– Да я не только туда заходил. А этот грек... помнишь, сколько нам наговорил? Вот я решил сам проверить. Немцы делают "круглые глаза" и отнекиваются от противотанкового ружья. Заявляют, что нет у них такого. Сколько выпускали в Германии пулемётов во время войны, мне у нас никто сказать не может. Не знают. Про тактику малых групп тоже никто не знает. Ещё и спрашивают, не сам ли я это выдумал. Спросил про винтовку, ответили что маузер. Но чувствую, что и тут гадский грек, что-то другое имел в виду.
– Но, а что ты хочешь. Византиец. Да ещё и обученный германцами... это серьёзно - улыбнулся Семён Михайлович и подкрутил ус.
– Попался бы мне этот ...византиец в двадцатых, я бы ему...
– покрутил кулаками Ворошилов, изображая, что откручивает шею от головы.
– Клим...не выдумывай. Может и хорошо, что не попался. Слишком он не предсказуем. Всё могло пойти и не так как ты думаешь. Так зачем тебе винчестер?
– А ты зачем зашёл?
– обиделся Ворошилов, за отказ друга в поддержке.