Контракт на молчание
Шрифт:
— Как прошел твой день?
— Ну, под его конец со мной начали разговаривать, — фыркаю я и тут же одергиваю себя: а не нарушение ли это пункта о молчании?
По моей скривившейся мордашке Клинт все понимает и начинает смеяться, а потом вдруг замолкает и, знакомо сверкая глазами, говорит:
— Я, оказывается, соскучился. И вообще забыл, как без тебя плохо и какая ты у меня красивая.
Как можно было столько всего позабыть, я не совсем понимаю, но смущенно улыбаюсь.
— Разденься для меня, — говорит Клинт, и я вздрагиваю.
— Клинт.
— Что?
Он стягивает полотенце. Взору открывается дорожка волос внизу живота, блестящая от влажности кожа и… Клинт проводит рукой по своей длине. Как-то это все неловко, неправильно. Я вскакиваю с кровати, якобы чтобы раздеться, но на самом деле просто хочу спрятать горящие стыдом щеки.
— Я… я сейчас переоденусь.
— Так поверни экран, я посмотрю.
— Ты посмотришь потом, Клинт.
Я закрываю глаза рукой и несколько раз выдыхаю. Разве не должно быть на это особое настроение? Черт-черт-черт, мне хотелось поплакаться Клинту, все рассказать про свои страхи, чтобы он понял и поддержал, а он… хочет сделать из меня вебкам-модель. Нет, это лестно, что он меня хочет, но не вовремя.
Я с ужасом осознаю, что забыла, когда в последний раз считала наш с Клинтом секс «вовремя». Пока Эперхарт был в Гонконге? Моей интимной жизнью руководит Эперхарт. Прекрасный вывод!
Одежду и белье я стягиваю на одном упрямстве. Чтобы доказать, что это все не так. Натягиваю пеньюар и плюхаюсь на кровать. Клинт, кстати, тоже переместился, улегся поудобнее. На бок, подперев голову рукой. Первая моя мысль: попкорн забыл захватить. И я от нее отбрыкиваюсь.
— Ты чертовски красивая. — Попкорн или нет, голос Клинта звучит хрипло. В отличие от меня, жених возбужден. Мое же тело просто… деревянное. И руки, ко всему, леденеют.
— Как ты хочешь?
Он будто только этого и ждал, будто неоднократно прокручивал варианты того, каким будет наш видеосекс. Или где-то подсмотрел и решил примерить на меня.
— Встань на колени так, чтобы я видел тебя всю, — тут же берет руководство Клинт. — Подними волосы.
Я заставляю себя провести рукой по боку, по груди, шее, подхватываю тяжелые волосы и поднимаю вверх. Чувствуя себя, однако, не соблазнительницей, а просто дурой. Я ведь делаю это из чувства вины. Даже не для того, чтобы Клинт не догадался — я ведь только что подумала ему все рассказать, — но чтобы он не считал, будто я не делаю для нас все возможное. А по факту лучше бы сейчас пойти к Эперхарту и демонстративно разорвать контракт. Вот то единственное, что подействовало бы результативно.
— Ласкай грудь, — командует Клинт.
Его глаза темные, он смотрит в кадр не отрываясь, не моргая. Так вот, оказывается, как работают девушки-вебкамы. Меньше мыслей, больше пошлостей. Делать все, что скажет клиент, не включая при этом голову.
Я не хочу трогать свою грудь сейчас, и она заведомо не отзывается на ласки, только на холод пальцев. Они у меня как лед.
— Я сама, — говорю я, не выдержав, потому что мне совсем не хочется совать себе руку между ног только потому, что так скажет Клинт, а он скажет, иначе к чему все? Разве даже видеосекс не должен быть обоюдоприятным? Я закрываю глаза и пытаюсь почувствовать хоть что-то.
— Что ты представляешь? — тут же спрашивает Клинт.
— Тебя на паруснике, — вру я самозабвенно.
Я ничего не представляю, я просто делаю то, что тоже где-то и когда-то видела. Поднимаю подол, играю с кружевами декольте, глажу себя по внутренней стороне бедер — и вот это, кстати, могло бы быть приятно, не будь руки такими холодными. А вот представлять я боюсь, потому что представления имеют весьма однозначный вид, запах и даже вкус.
Интересно, зная, что смотрит Эперхарт, я чувствовала бы себя так же? Ведь я за ним подсматривала и не чувствовала омерзения, а сейчас…
— Вэл, — вырывается у Клинта со стоном. — Я хочу, чтобы мы вместе…
Смирившись с неизбежностью, я ложусь на кровать, старательно контролируя, чтобы оказаться боком, не открываться, чтобы он больше догадывался, чем видел.
Белье я сняла, и ледяные пальцы мигом заставляют меня об этом пожалеть. Я старательно изгибаюсь на камеру, запоздало вспоминаю, что положено дышать чаще, громче… совсем как Клинт. Нет уж, это слишком. Если что, скажу, что микрофон слишком далеко, чтобы ловить мое сопение.
И тут в момент лицедейского триумфа врывается входящий звонок. Я, бормоча себе под нос слова благодарности, срываюсь с места и бросаюсь к мобильному. Коннор?
— Клинт, я перезвоню!
Только захлопнув крышку ноутбука, я понимаю, что так мужчине можно и травму нанести, но… сама я уже вся в травме.
— Неважно, что у тебя. Я так счастлива, что ты позвонил. С меня выпивка!
— Неважно, что у тебя. Я так счастлива, что ты позвонил. С меня выпивка!
Коннор явно обалдевает от такого напора, но быстро берет себя в руки.
— Вэл, я тоже рад тебя слышать. Но мне нужен Эперхарт. Он рядом?
— Я не знаю. В смысле он, наверное, у себя в номере. Что случилось?
— Дерьмо случилось! — рявкает он. — Ой, прости. Давай быстрее к Эперхарту, я никак сквозь других менеджеров пробиться не могу. Ему телефон обрывают. Заставь его взять твой телефон, иначе я останусь в заднице. Мой контракт первый…
Осознав, что словоохотливый Коннор никогда не замолчит, я послушно даю ему выговориться по громкой связи, пока ищу белье. Черт бы побрал Клинта с его видеоинтимом!
— Вэл, быстрее, умоляю. Там Сибил сейчас своим змеиным языком напоет такого…
Наконец, натянув трусики, я меняю халат на банный, сую ноги в тапки и бегу по лестнице наверх. Эперхарт живет где-то в люксе, о лифте я, конечно, вспоминаю за один этаж до цели. А то, что не блуждаю пять раз по коридору мимо номера босса, — вообще какое-то чудо. С первого раза нашла и стучу едва ли не ногой. Громко выходит. Ну а мало ли где он в своих апартаментах прячется?
Когда Эперхарт с прилепленным к уху телефоном открывает мне дверь, судя по лицу, он подумал, что к нему явился борец-чемпион. Его брови ползут вверх при виде моего хиленького кулачка да тонкого запястья, открытого съехавшим широким рукавом халата.