Контракт на смерть
Шрифт:
– Лизонька, у меня есть к тебе чрезвычайно важный разговор, – оторвавшись от теплых и сладких губ девушки, негромко произнес Данилин.
– Какой еще… чрезвычайно важный… – невнятно пробормотала Лиза.
– Ты сейчас уедешь домой. Да-да, я не шучу.
– Зачем?… Чего??? – Девушка выпятила глаза. – Какой еще «домой»?
– Пожалуйста, тише – за нами следят.
– Че-его-о??? – уже тише спросила Лиза. – Следят?
– Именно так. И если ты сейчас не уедешь, тебя могут убить. Вместе со мной.
– Че-его??? Нас убить? Кто?
– Наемные
– Ты… шутишь?
– Все очень серьезно. Ты же знаешь, что я работал в полиции?
– Знаю.
– Ты видела у меня шрам возле лопатки?
– Видела. Ты тогда сказал, что тебя подстрелили… эти, душманы.
– Не душманы, а духи. Но я в тот раз сказал тебе неправду. На самом деле в меня стрелял наемный убийца. Около года назад. Они на меня охотятся, понимаешь?
– Кто охотится?
– Мафия.
Девушка ошеломленно покачала головой:
– Так ты не шутишь?
– Какие могут быть шутки, если речь идет о безопасности любимой женщины? Сейчас я поймаю частника, и ты поедешь домой. Поняла, моя милая?
– А ты? – От испуга она резко протрезвела. Даже язык заплетаться перестал. Вот что делает с человеком стресс.
– За меня не переживай. Я и не из таких переделок выходил. Езжай домой и не беспокойся. Чуть позже я тебе позвоню.
Профессор уже давно бы отправился домой, если бы его заранее не предупредил Маркус Дитц. Начальник службы безопасности позвонил и сообщил, что скоро в лабораторию поступит новый «пациент» – молодая женщина. Шмутко должен лично ее оформить и поместить в охраняемый блок – так посвященные в тайны БХЗ деликатно называли тюрьму для «подопытных кроликов».
– Как мы можем ее использовать? – спросил профессор.
– Как вам заблагорассудится в ваших научных целях, – ответил Дитц. – Она нам больше не понадобится. Только учтите – наружу эта девица не должна выйти. Слишком много знает.
– Все понял, Маркус, – сказал профессор. – Не сомневайтесь, оформим в лучшем виде.
Вообще-то он не подчинялся напрямую Дитцу. Деятельность секретной лаборатории курировал лично вице-президент концерна, и все основные вопросы решались через него. Но служба Дитца поставляла в лабораторию «пациентов» и, разумеется, контролировала соблюдение норм секретности и безопасности. Поэтому Шмутко предпочитал не возражать начальнику СБ без серьезных оснований.
Да и чего в данном случае возражать? Принять и оформить нового «кролика» – никаких проблем. Молодая женщина – еще лучше. Правда, Дитц не уточнил, как скоро поступит «пациент», профессор же не догадался спросить. В результате ожидание растянулось, а беспокоить Дитца Шмутко не решился. Еще воспримет подобное обращение, как нахальство.
Впрочем, профессор не скучал, потому что работы хватало выше крыши. Ведь ожидался визит очень важной комиссии, от которой зависела судьба дальнейших исследований. Да и судьба самого профессора в какой-то мере. Поэтому он готовил отчет, не напрягаясь по поводу обещанной «пациентки».
Разве что посматривал изредка на часы – время все же позднее, а бутерброд нормального ужина не заменит. И с облегчением воспринял громкий стук в дверь – так обычно стучал его ассистент Гавел.
– Входи! – крикнул Шмутко.
Дверь отворилась и через порог действительно переступили Гавел. За руку он поддерживал молодую, симпатичную женщину в мини-юбке.
«Блондинка, – машинально отметил профессор. – И в самом соку. Хм… Спасибо Маркусу, „кролик“, что надо. Пожалуй, уже из-за этого стоило задержаться допоздна».
– Что с ней? – спросил он ассистента. – Кажется, она не в себе. «Болтушка»?
– Она самая. Вколол пару кубиков по приказу Дитца, чтобы развязала язык.
– Давно?
– Около часа назад.
Шмутко оценивающе посмотрел на Зину.
– Ну, тогда она еще не скоро оклемается. Посади ее… вон туда.
Гавел подвел девушку к дивану и небрежно усадил, толкнув в плечо. Зина безропотно плюхнулась на кожаное сидение, завалившись на спинку дивана, словно мягкая кукла. Раздвинутые колени задрались, обнажив тугие бедра вплоть до желтых трусиков. Шмутко инстинктивно, как кот, узревший перед собой сметану, облизнул губы и причмокнул.
– Что же, Гавел, пожалуй, ты можешь идти отдыхать. Дальше я сам справлюсь.
– Вам точно не потребуется помощь? Дитц сказал, что ее необходимо поместить в охраняемый блок.
– Я в курсе. Проведу первичный осмотр, а в бокс ее доставят санитары. Ступай, ты и так весь день на ногах. Можешь, кстати, завтра подъехать к одиннадцати – с утра экспериментов не будет.
– Как скажете, профессор. До завтра.
Шмутко кивнул. Подождав, пока помощник выйдет из кабинета, приблизился к девушке и некоторое время молча рассматривал ее. Затем пробормотал:
– Очень даже ничего. Есть за что подержаться.
Он наклонился над Зиной, провел ладонью по ее щеке и промурлыкал:
– Ну что, цыпочка, соскучилась по папочке? Сейчас я тобой займусь. Будь послушной девочкой и получишь конфетку.
Девушка вяло качнула головой, шевельнула губами, как будто пытаясь что-то произнести, но так ничего и не сказала. Лишь вздохнула глубоко. Глаза профессора блеснули. Он положил кисть руки на левую грудь Зины, выпирающую из тонкой блузки, и слегка помял, словно проверяя грудь на упругость. Засопев, громко причмокнул, что выражало высокую степень возбуждения.
А дальше случилось событие, явно не входившее в планы похотливого ученого. Зина внезапно нагнула голову и вцепилась зубами в кисть профессора. Тот вскрикнул от боли и машинально ударил девушку кулаком свободной руки в висок.
Удар оказался сильным. Зина разжала зубы и, теряя сознание, завалилась на диван.
– Черт! – воскликнул Шмутко, тряся окровавленной ладонью. – Черт! Черт! Черт! Чертова стерва! Бешенная, что ли? – Он глубоко вздохнул и, хищно раздувая ноздри, процедил: – Ну, теперь держись, шалава! Теперь я тебя разделаю, как бог черепаху. Сейчас, сейчас…