Контракт Паганини
Шрифт:
В полицейском управлении все были взвинчены, почти озлоблены. Последние события очень напоминали убийство полицейского в Малександере в 1999 году и позапрошлогодние зверства Юсефа Эка. Газеты писали о трагедии в шхерах, называли преступника мясником; журналисты строили версии и пытались выжать что-нибудь из своих источников в полиции.
В кабинете руководителя уголовной полиции Карлоса Элиассона собрались Вернер Санден из Службы безопасности, комиссар уголовной полиции Петтер Неслунд и руководитель спецгруппы Бенни Рубин. Ждали также Натана Поллока и Томми Кофоэда
Йона с Сагой шли по коридору, рассуждая, сможет ли Пенелопа Фернандес помочь им продвинуться дальше.
— Думаю, она скоро заговорит, — предположил комиссар.
— Не уверена. Как бы она не закрылась окончательно.
Анья Ларссон вышла из своего кабинета и встала в коридоре, несчастными глазами глядя на Йону с Сагой. Йона, завидев ее, широко улыбнулся, помахал и вошел в зал заседаний. Увидеть, как Анья сложила большие и указательные пальцы в сердечко, Йона уже не успел.
Комиссар с Сагой закрыли за собой дверь и тихо поздоровались со всеми, кто уже сидел за столом.
— Начну с того, что версия о левоэкстремистском покушении больше не рассматривается, — объявила Сага.
Вернер что-то прошептал Поллоку.
— Не рассматривается, верно? — громче повторила Сага.
Вернер поднял на нее глаза и кивнул:
— Верно.
— Начните с самого начала, — попросил Карлос.
— Хорошо… Пенелопа Фернандес — активный борец за мир и председатель Шведского общества мира и арбитража. Состоит в связи с Бьёрном Альмскугом, который работает барменом в клубе «Дебасер» на Медбургарплатсен. Фернандес проживает в доме номер три по Санкт-Паульсгатан, адрес Альмскуга — Понтоньяргатан, сорок семь. В квартире Пенелопы Фернандес на стеклянной двери между прихожей и гостиной прикреплена некая фотография.
Сага нажала несколько кнопок на своем компьютере, и на стене появилось изображение.
— Снимок сделан весной две тысячи восьмого года во Франкфурте.
— Пальмкруну мы узнали, — сказал Карлос.
— Итак. — Сага стала указывать поочередно на людей, сидящих в ложе. — Это Понтус Сальман, директор предприятия по производству оружия «Силенсиа Дефенс». А этот человек — Рафаэль Гуиди собственной персоной. Известный торговец оружием, долго поддерживал отношения с… в соответствующих кругах его прозвали Архангелом, дела ведет в основном в Африке и на Ближнем Востоке.
— А дама, значит, на десерт? — поинтересовался Бенни Рубин.
— Это Агата аль-Хайи, — без тени улыбки ответила Сага. — Военный советник суданского правительства, тесно связана с президентом Омаром аль-Баширом.
Бенни с размаху хлопнул ладонями по столу и оскалил зубы, встретив раздраженный взгляд Поллока. Карлос спросил:
— У них это принято? Встречаться вот так?
— Думаю, да. На этой встрече обсуждалась большая поставка произведенного по лицензии оружия для суданской армии. Сделку признали не противоречащей политике безопасности, и она состоялась бы, если бы Международный уголовный суд в Гааге не выдал ордер на арест президента аль-Башира.
— В две тысячи девятом? — уточнил Поллок.
— Это я пропустил, —
— Об этом не очень писали. Президента хотели арестовать за непосредственное участие в пытках, насилии и геноциде в Дарфуре.
— Значит, сделка не состоялась, — констатировал Карлос.
— Не состоялась.
— А фотография? С ней-то что? Ничего? — спросил Вернер. Сага ответила:
— Кажется, Пенелопа Фернандес не считала ее опасной, иначе не повесила бы на дверь.
— И в то же время эта фотография — не вполне пустяк. Фернандес держала ее на виду, — заметил Карлос.
— Мы точно не знаем. Может быть, снимок был для Пенелопы только напоминанием о том, как все устроено на самом деле. Внизу — несколько борцов за мир, а на вершине сильные мира сего отмечают удачные сделки шампанским.
— Мы надеемся, что скоро сможем услышать Пенелопу Фернандес, но почти уверены, что Бьёрн Альмскуг подставил ее, — вмешался Йона. — Возможно, он знал о фотографии больше, чем Пенелопа. Или просто решил использовать выпавший шанс. Второго июня Бьёрн отправляет с анонимного адреса из интернет-кафе сообщение, пытаясь шантажировать Карла Пальмкруну. Письмо стало началом короткой переписки: Бьёрн пишет, что понимает, что существование фотографии неудобно Пальмкруне и что он готов продать ее за один миллион крон.
— Типичное вымогательство, — буркнул Поллок.
Сага продолжила:
— Бьёрн, говоря о фотографии, употребляет слово «неприятности». Это заставляет нас сомневаться в том, что он понимал, насколько серьезно Пальмкруна воспримет его угрозу.
— Бьёрн полагал, что контролирует ситуацию, — заметил Йона. — Так что он весьма удивился, прочитав ответ Пальмкруны с предостережениями. Пальмкруна пишет Бьёрну, что тот не знает, во что ввязался, и под конец предлагает прислать ему фотографию, пока не поздно.
Йона выпил воды.
— А каков общий тон письма? — вдруг спросил Натан Поллок. — Ты говоришь, что письмо было серьезным. А агрессивным оно было?
Йона покачал головой и раздал копии переписки.
— Нет, не похоже. Просто очень серьезное и мрачное.
Томми Кофоэд прочитал письма, кивнул, потер свои рябые щеки и что-то записал.
— Что было потом?
— Перед тем как уйти домой в среду, домработница помогла Пальмкруне привязать веревку с петлей к крюку.
Петтер усмехнулся:
— Почему вдруг?
— Потому что ему прооперировали спину и он не мог привязать веревку сам, — объяснила Сага.
— Вот как! — Карлос слегка растянул губы.
— На следующий день, примерно в обед… видимо, после того, как принесли почту, — продолжал Йона, — Пальмкруна позвонил в Бордо…
— Отследить номер пока не удалось, — вставила Сага.
— Это мог быть номер коммутатора, а дальше звонок пошел в другую страну, другую часть мира или вернулся назад, в Швецию, — сказал Йона. — В любом случае речь идет об очень коротком разговоре, сорок три секунды. Может быть, Пальмкруна просто оставил сообщение. Вероятно, он говорил о фотографии, о содержании письма от шантажиста и просил помощи.