Контрактер
Шрифт:
– Они переглянулись и как-то облегченно пожали плечами.
— Что ж оформленный голос – хорошая новость. Это означает, что приминение к тебе определенных настоек ты гарантированно выживешь и станешь чистокровной Древней, истинной представительницей нашего народа. И мы рады, что голос мужской. Ведь ты говоришь "он". Совет опасался, что ты пойдешь по пути Карателя. Одиннадцать из двенадцати карателей – женщины. Один же был настолько не эмоциональным, что получил прозвище Ледяная Скала. Интересно, кто же твой голос? По какому пути он хочет тебя повести? Судия? Наставник? Дипломат? – рассуждал Парис.
Леонидас молчал, хотя в его глазах я читала облегчение. Наверное, каратель – очень плохо, а ему не хотелось бы убивать собственного ребенка.
"Каратели – прирожденные убийцы, детеныши. Совет придерживается политики уничтожения тех, кто может уничтожить их. Но ты не Судья, и не наставник. Нас с тобой ждет веселая жизнь. Пока я не скажу какая, чтоб не проболталась Парису – он жуткий зануда и сдаст нас с потрохами, детеныш. А вот твоему отцу можно будет довериться. Попозже, когда этот моралист вернется в тайные земли".
Этот голос раздавался в моей голове так, будто говорящий сидит у меня за спиной. Ехидный, несгибаемый, предвкушающий какое-то веселье
— Твой голос, дитя, с тобой заговорил? – мягко поинтересовался Парис.
— Да, но имя не назвал. Он сказал что вы, Парис, зануда.
Светловолосый поморщился, Леонидас усмехнулся, но оба промолчали.
— Понятно. Что ж, Талиока, ты должна отправиться с нами чтобы..., – начал Парис.
— Чтобы вы очистили мою кровь "катарсисом", решили мою судьбу и сделали добропорядочной Древней. Увы, не получится, я – Ассасин, а потому не могу покинуть своего Императора, – несколько злорадно ответила.
А нечего так ультимативно указывать мне, что делать. Это право имела только Велисса, которой я была обязана жизнью. А тут какой-то левый Древний, которого я знаю меньше получаса. Да и Голос не предполагал того, что я куда-то отправлюсь. И есть что-то, чего они не знают.
— Ты принимала "катарсис", – пустым голосом объявила Блэр, появляясь на пороге гостиной с початой бутылкой вина.
— Что? – воскликнул Парис.
— Блэр? – подскочил Леонидас.
— Ну да, это был мой маленький секрет, – ответила я с улыбкой. – Та чума, почти пятнадцать лет назад. Она была весьма необычной, созданной искусственно, как говорила Велисса. Она поражала в первую очередь именно сердце и кровь. Я была на третьей стадии, агонии, когда меня нашла Велисса брошенной в лесу. Только "катарсис" мог вытравить эту дрянь из меня. Тогда же, наверно, пострадал мозг – стерлись все воспоминания, который теперь никак не восстановить. Впрочем, нет ничего такого, что можно было бы признать физическим или умственным недостатком. Дефект речи, скованность движения – все мне это выправили еще до десятого дня рождения.
Парис нахмурился, выслушивая меня. Да, я принимала "катарсис", да я осталось с виду полукровкой, да он больше на меня не подействует, не сделает меня чистокровной Древней. Вот облом-то ему. А Блэр и Леонидаса мне почему-то стало жалко – побледнели, осунулись, руки трясутся. Почему они так волнуются? Может, они любили меня? И то, что произошло во время чумного поветрия – лишь цепочка случайностей с трагическим исходом?
— Леонидас, мы должны связаться с Советом и доложить о ситуации, – решительно возвестил недовольный Парис.
— Она никогда не станет чистокровной, Парис. Совет не станет тратить на нее время, – отмахнулся Леонидас, благосклонно посматривая то на меня, то на Блэр.
Кажется, он уже отошел от моей истории и что-то задумал.
— В ней Голос проснулся не смотря на Катарсис, – давил Парис, все меньше мне нравясь.
— Она не Каратель, – нахмурился отец, ставя чашку на стол.
— И что? Она должна пройти через блокировку способностей или обучиться контролю. Покинуть столицу она не может на долгий срок, и никогда не станет чистокровной, значит остается лишь блокировка, – распалялся светловолосый.
— Я не позволю калечить мою дочь маразматикам из Совета! – подскочил Леонидас, гневно сверкая глазами. – В ней Голос Крови, она моя дочь, она – Древняя. И раз уж она остается здесь, то я останусь с ней и сам всему научу!
Чего? Останется здесь? Будет меня учить? Кошмар, у меня итак плотный график! Может как-нить лучше приедет на будущие летние каникулы?
— Ты не Наставник! Ты понятия не имеешь с чего начинать ее обучение! – ошарашено прохрипел Парис.
Мысленно я его поддержала. Я и с мамашей еще не разобралась, а тут папаша объявился.
— А ты мне все подробно распишешь. Ты же мне друг, – вкрадчиво пояснил Леонидас.
— А меня спросить разве не надо? – все-таки вступилась я за себя и свое свободное время.
— Нет! – единодушно ответили мне все трое.
— Но у меня нет времени чем-то учиться помимо курсов в Университете! У меня официальные мероприятия во дворце, предстоит набор в ряды ассасинов, отбор кандидатов, еще и Джерри велел изучить от корки до корки два толстенных толмуда на староимперском.
Наступило подозрительное молчание. Парис получил возможность подобрать весомые аргументы в пользу своей точки зрения. Родители же смотрели на меня так, будто я только что призналась в массовом убийстве их лучших друзей.
— Кто этот, Джерри? – обманчиво-ласково поинтересовалась Блэр.
— Что у тебя с ним? – тут же добавил Леонидас.
Надо же, эти двое так слаженно наступали на меня, что мне стало немного страшно.
— Это мой сферикон, Хранитель первых Врат, – созналась я. – У нас с ним чисто деловые отношения.
— Хранитель Врат, – задумчиво протянул Парис. – Это гарантия, что Совет смириться с твоим существованием и поддержит идею Леонидаса. Но сообщить надо. И это не обсуждается, друг мой.
Они еще немного поспорили, но моя судьба быстро была решена. Уже через пол часа Леонидас и Парис ментально связались с Советом, а еще через час получили указание поселиться в столице, начать обучение и подготовить к встрече следующим летом. Блэр вызвала ректора Августо, Машка притащила Макса и Тристана, опять скрывающихся от озабоченного своими проблемами и утратившего власть (но не амбиции) регентского совета.
В итоге были вынесены следующие решения:
— С 8.30 до 13.15 – занятия на летних курсах. Три полуторачасовых пары с пятиминутными перерывами. Выходные – суббота и воскресенье