Контрмеры
Шрифт:
— Тогда что это?
— Мне-то откуда знать. У меня есть лишь косвенные и неполные данные…
— Зато ты знаешь жизнь Стаи изнутри. В отличие от наших аналитиков.
— Да ни беса я не знаю, как выяснилось… просто диву даюсь, до чего я был глуп и зашорен! Даром что считал себя интеллектуалом. Ха!
— С чего вдруг такой приступ самоуничижения?
— Да хотя бы с того, что я начал изучать дисциплины и рабочие инструменты ваших аналитиков. Впрочем, «начал изучать» — слишком громко сказано. Я так, по верхам… потому как не очень-то удаётся изучить работы начального курса, где между зубодробительными формулами притаились скромные вводные слова. «После этого преобразования получаем…», «…что нам даёт следующие вариации…» — и венцом всего такая фразочка: «Из чего с необходимостью вытекает отсутствие действительных решений для заданной модели действий».
Сарина сдержала улыбку.
— Покажи-ка, на чём ты там спотыкаешься?
Рон оживил компакт и показал.
— У-у-у, дорогой ученик! Ты хватил!
— А что?
— Да то, что за разъяснениями этого материала надо обращаться не ко мне, а к моему отцу. Ты умудрился влезть в дипломные работы спецов-аналитиков начального курса Школы…
— Так я и искал материалы школьного курса!
— Ты не понял. Это не школа, не общее образование. Это — Высшая Школа Владеющих!
— А-а…
— Мог бы, между прочим, меня попросить подкинуть материалы, если так охота заняться самообразованием. У меня есть, хоть и не на таком уровне, как у спецов от аналитики.
— Ну, подкинь, если не лениво.
— А в глаз, у-че-ник?
— Вот это я и называю адекватной реакцией на шутку.
— Неужели? Но я-то не шутила.
— Ну да, ну да… всё, что связано с наставничеством — свято и неприкосновенно.
— Ты… человек!
— А ты — виирай. Будем знакомы?
— Куда ж я денусь… будем. Открой доступ, сейчас скопирую тебе три файла. А дальше сам знаешь, куда двигаться: всё ссылками, ссылками да гиперссылками…
Миреска!
Привет, подруга. Как дела?
Паршиво дела. На нас тут налетела армада кораблей, управляемых смертниками, и хотя мы отбились, потеряв не так уж много, отдалённые перспективы не радуют. Но об этом позже. Что там у вас в Стае?
Послушай, мы уже говорили об этом. И я скажу тебе ровно то же, что говорила раньше: у меня нет новой информации. Здесь вообще-то НАС изучают, а не наоборот. Никакого свободного доступа к чему-либо серьёзному, не говоря уже о секретном.
Может, всё-таки позволишь…
Нет. Нет. И нет в третий раз. Или ты хочешь, чтобы нас тут прибили?
Ситуация изменилась, знаешь ли.
Вот именно, что изменилась. Или ты не уловила оттенок моего «мы»? Тогда сообщу прямо: я беременна, последние юлы идут.
Что?!
Оно самое. А ты даже не в курсе… подруга.
Так. И что мне делать в первую очередь: поздравлять, извиняться или ругаться?
Считай, что уже поздравила и извинилась. Но ругаться-то чего ради?
Чего ради? Ты соображаешь, ГДЕ и КОГДА собралась рожать?!
Не кричи. Тебе знакомы слова «искусственное осеменение»?
Ох…
Нет-нет, не всё так страшно. Но когда ставят перед выбором — типа, мы всё равно должны изучить репродуктивные функции на живом материале…
УБЬЮ ГАДОВ.
Не распаляйся. И умерь аппетиты. Я их сама убью, когда выдастся шанс.
Сделай это медленно, будь добра.
Постараюсь.
И береги себя, ясно?
Да уж поберегу. Не только себя… бывай.
Оборвав струну мысленного контакта, Сарина выдохнула сквозь стиснутые зубы. Передёрнулась всем телом, сбрасывая напряжение.
И выдохнула, как проклятие:
— Люди!
Бледно светящиеся потолочные панели. На их фоне — склонившееся лицо Наарис.
«Похоже, это становится традицией…»
— Как ты?
— Х-х…
Рука Наарис ловко просовывает в угол рта трубочку, из которой, смачивая горло, выливается около глотка слегка подсолённой жидкости. Что несказанно облегчает произнесение слов вслух.
— Приемлемо. Но… знаешь, я… х-х… не помню. Мы прилетели в Узел Ветонн — и туман.
— Вот как.
В голосе Владеющей причудливо смешиваются разочарование и… радость?
— Аниэр, а ведь ты нынче герой.
— И много я… нагеройствовал?
— Сколько-то десятков кораблей среднего тоннажа, чуть больше сотни малого. Но в сравнении с главным достижением это мелочь…
— Не томи. Что я такого сделал?
— Обратил в бегство псича. Точнее, заставил его убрать из Узла удалённую проекцию. Для чего псичу пришлось аж корабли собственного флота подрывать, разрывая контакт физически.
— Ничего не помню… значит, целого псича отогнал? Но как?!
Наарис погрустнела.
— Ты точно ничего не помнишь?
— Могу повторить, если не веришь.
— Ладно. Ты спросил — как? Есть подозрение, что ты перешёл не только порог безопасности, но и за порог трансформации хватил. Так что частичная амнезия — это даже хорошо…
— Какой такой порог? Об этом Мо Ко За не рассказывал!
— Видимо, чтобы не пугать. У нейрофуги есть теоретический потолок, тысяча пунктов. Как ты уже знаешь, в районе трёхсот пунктов находится порог идентичности, без достижения которого пилот просто не сдвинет СОН с места. Пятьсот пунктов — порог безопасности. Если пилот его не пересечёт, можно практически гарантировать, что нейрофуга не окажет на него серьёзного влияния. А в районе семисот пунктов лежит порог трансформации, и вот за ним влияние как раз будет. С почти стопроцентной гарантией.