Контролёр-2
Шрифт:
Вторая: Секретариат ООН, как и секретариаты других международных организаций, – орган исполнительный. Его дело – исполнять резолюции и программы, принятые странами-членами. Но дело в том, что разные государства заинтересованы в разной степени в каждой из этих резолюций и программ. Их принятие является результатом определённого компромисса. Скажем, некоторые страны заинтересованы в выполнении программ разных демократических, как они их понимают, реформ. Другие – в получении технической помощи для развития своей экономики. Третьи – в продвижении своих специалистов и товаров. Хотя сотрудники ООН при поступлении дают обязательство в своей работе руководствоваться только интересами ООН и подчиняться только Генеральному секретарю, но у государств-членов есть надежда, иногда вполне обоснованная, что их граждане – сотрудники ООН будут в своей работе, в силу разных причин, защищать интересы своих стран.
Помимо зарплаты, сотрудники Секретариата имеют ряд льгот. Это, во-первых, надбавка по уровню стоимости жизни. Поскольку сотрудники работают по всему миру, эта надбавка поднимает их зарплату в странах, где стоимость жизни дороже, чем базовая. Иногда, впрочем, это не надбавка, а наоборот – скидка, если стоимость жизни в стране, где они работают, ниже базовой. Ещё одна надбавка зависит от наличия иждивенцев. Затем, что очень важно для родителей, ООН оплачивает 80 % (до определённого предела) стоимости обучения их детей в школах и университетах. В странах с повышенной преступностью сотрудникам возмещаются расходы по найму охранников их жилищ. ООН оплачивает значительную часть медицинской страховки. Там, где жильё очень дорого, сотрудники получают возмещение части арендной платы. Короче говоря, льгот много. Среди сотрудников ходили выражения: «Мы тут в золотых наручниках» или «В ООН работают не за зарплату».
Уровень зарплаты и других льгот для сотрудников ООН и других международных организаций определяется Комиссией международной гражданской службы. Это относится ко всем международным организациям, кроме Международного валютного фонда, Международной финансовой корпорации и Международного банка реконструкции и развития, или «Мирового банка». У этих «банкиров» свои стандарты, сопоставимые с другими банковскими институтами. Ну, конечно, они же имеют дело с деньгами, и деньгами немалыми!
Знакомство со всеми этими надбавками и льготами приводит меня в уныние. Ведь мне как внутреннему ревизору предстоит проверять правильность их начисления и оформления. Хорошо, хоть сама зарплата полностью компьютеризирована. А интересно, какие системы контроля за вводом данных в компьютер? Я с компьютерами и программированием никогда дела не имел. Для меня это, вообще, тёмный лес. Что же делать? Учиться? Когда? Где?
ООН и экономическое сотрудничество
Всё прекрасно! У меня есть маленький, но отдельный кабинет, стол и кресло, канцелярские принадлежности. Есть солидная зарплата. Но нет того, за чем я, собственно, приехал в Нью-Йорк, – работы. И я даже не представляю, что я буду делать в своём новом ревизорском качестве. В Союзе я проверял, как наши внешнеторговые организации работают на мировом рынке. Здесь внутренние ревизоры ООН имеют дело с большим бюрократическим аппаратом, который, как кажется, не занимается никакой коммерческой деятельностью, кроме закупки тех же канцелярских товаровили обслуживания своих зданий. Что здесь проверять? Исполнение сметы? Не украл ли кто средства из кассы или с банковского счёта? Да я никогда этим не занимался! И не знаю, как это делать. А я, по уровню своего поста, должен руководить ревизионными группами! Ситуация складывается довольно сложная.
Напряжение несколько снимается тем, что меня, по сложившейся в отделе внутренних ревизий практике, направляют в бухгалтерию ООН. Я должен пройти по всем подразделениям бухгалтерии и ознакомиться со всеми её функциями. Это ознакомление оказалось для меня очень полезным. Во-первых, я узнаю впервые, как же работает бухгалтерия. До сих пор я знал это в теории из институтского курса бухгалтерского учёта, а теперь постигаю на практике. Во-вторых, я смог определить для себя значение английских финансовых терминов, которые до сих пор встречал только при изучении ооновских финансовых правил. В-третьих, и это, пожалуй, самое главное, я познакомился с новыми людьми, с которыми мне предстоит работать. Будет, с кем здороваться и обмениваться новостями в столовых и кафе ООН. Меня опять, как и при знакомстве с сотрудниками нашего отдела, поражает национальное многообразие кадрового состава Секретариата. Невольно в голову приходит мысль: как замечательно, что люди со всего света с разным образованием, культурой, языками могут работать вместе и достигать при этом каких-то общих целей. Эта мысль потом поддерживала меня в течение всей моей ооновской карьеры.
Кстати, в одном из отделов бухгалтерии я познакомился с ещё одним советским сотрудником – Сашей Коротичем. Оказалось, что он учитывает поступления от коммерческой деятельности ООН. Вот те раз! Значит, организация занимается коммерческой деятельностью! Саша поясняет, что это, главным образом, продажа различных публикаций ООН. Тут и сборники международной статистики, выпускаемые статистическим отделом ООН, и ежегодник, посвящённый основным международным событиям и работе ООН, публикации отдельных подразделений и официальные стенографические отчёты заседаний всех её органов. Все эти издания выпускаются издательским отделом ООН, который имеет свою типографию. Это интересно! Я никогда не занимался издательской деятельностью. Вернее, проверками этой деятельности. Может быть, тут есть что-нибудь по моему прежнему профилю. Но, к моему разочарованию, цифры, сообщённые Сашей, выглядят довольно жалко: несколько миллионов долларов в год. Мне, привыкшему к многомиллионным оборотам советских внешнеторговых объединений и их компаний заграницей, такой масштаб кажется несолидным.
Вообще, с обучением в ООН дело поставлено на широкую ногу. В Минфине никаких курсов и в помине не было. Там через три года работы, будучи фактически ещё «зелёным» ревизором, я уже сам читал лекции о ревизиях будущим финансовым директорам наших компаний за границей. А здесь, не прошло и месяца, как меня пригласили на недельные курсы для новых сотрудников, где представители разных департаментов рассказывали группе ооновских новичков, вроде меня, какими проблемами занимаются их подразделения. Ещё через месяц меня направили на неделю на курсы для сотрудников, которые следят за правильным расходованием средств организации и их учётом. В соответствии с финансовыми правилами эти две функции являются ключевыми в сложной системе внутреннего контроля ООН. Постепенно эта система начинает приобретать реальное выражение в моей голове, которая уже пухнет от обилия новой информации. После работы я посещаю курсы по совершенствованию английского языка. Я, собственно, не чувствую особой необходимости в этих курсах, но предстоит сдача экзамена на знание языка, что даёт возможность быстрее продвигаться по шкале заработной платы. Хотя это движение и не отразится на моей зарплате советника советского представительства, но тут дело престижа. К тому же курсы дают мне возможность знакомства с другими сотрудниками за пределами отдела.
Этими курсами и стажировками мне пока что удаётся заполнять еженедельные отчёты о своей работе, которые я регулярно сдаю своему непосредственному начальнику, старшему ревизору, пакистанцу Кхану. Никаких замечаний по поводу полного отсутствия трудовой деятельности от него пока не следует. Но что будет дальше?
Где-то через неделю сам директор даёт мне первое задание: изучить финансовый отчёт ООН по предоставлению технического содействия развитию. Оказывается, регулярный двухгодичный бюджет ООН, а это около двух миллиардов долларов, это далеко не все средства, которыми располагает организация. У неё есть ещё утверждаемый каждый год бюджет операций по поддержанию мира (около трёхсот миллионов долларов в те времена), различные доверительные фонды, предназначенные на самые разнообразные цели в рамках ооновской деятельности и формируемые за счёт добровольных взносов. И, наконец, бюджет технического содействия развитию. Что это такое?
Когда в пятидесятые и шестидесятые годы прошлого столетия многие бывшие колониальные и зависимые страны Азии и Африки добились национальной независимости, оказалось, что их экономика не жизнеспособна без дотаций. До независимости эти дотации поступали от колониальных хозяев, которые, конечно, преследовали при этом свои политические и экономические цели. А главной целью было получение дешёвого сырья и сбыт своих промышленных товаров. Когда к власти пришли национальные правительства, оказалось, что эта власть чисто номинальна – реальные рычаги власти находятся у тех, кто заправляет в стране экономически. Попросту говоря, тех, у кого деньги.
Можно было, конечно, национализировать иностранную собственность и взять промышленность, рудники и плантации в свои руки. Некоторые страны так и сделали. У них перед глазами был опыт Советского Союза. А некоторые национальные лидеры молодых государств прошли в нашей стране курс марксистско-ленинской политэкономии и попытались реализовать на практике полученные знания. В большинстве случаев результаты были весьма плачевны. Иностранные специалисты покинули свои посты, традиционные коммерческие связи нарушились и экономика пришла в упадок. Быстро разрушалась инфраструктура: дороги, коммуникации, коммунальные службы. Национальные банки не имели средств. Страдали кредит и торговля. Короче говоря, положение было тяжёлое.