Контрольный поцелуй
Шрифт:
Женщина замялась, потом сказала:
– Гена сказал, что я могу положиться на вас, только не хочется обсуждать проблему при ребенке…
– Марья, выйди вон, – велел Кеша.
Самолюбивая Маруся терпеть не может, когда ее считают маленькой, и ни за что бы не послушалась Аркадия, но присутствие незнакомой женщины обязывало к вежливости. И со словами:
– Больно нужны мне ваши секреты, – девочка выскочила в коридор.
Я отметила, что дверь она не прикрыла до конца. Все ясно: сейчас, по выражению Кеши, «греет уши» возле щелки.
Капитолина
Одна беда – нет детей и не будет, у Капы неисправимый дефект – детская матка.
Семья без детей – не семья, особенно в провинциальной Америке. Вот Генка с Капой и решили взять ребенка из приюта. Но в Соединенных Штатах подобную операцию провернуть трудно. Им предложили очаровательную негритянскую девочку, но супруги уже решили поступить по-другому. Капа приехала в Москву, чтобы усыновить русского ребенка. В России получить младенца проще.
Мы молчали, переваривая информацию.
– У нас практически не осталось в России знакомых, – вздохнула Капитолина, – родители во время «холодной войны» боялись писать в Москву, не хотели портить жизнь приятелям. Сейчас спохватились, а никого уже нет. Одни умерли, другие уехали.
– Иных уж нет, а те далече, – неожиданно уточнила из-за двери начитанная Маня.
Капа нервно вздрогнула.
– Ладно уж, возвращайся, – проворчал Аркадий и пояснил: – От нее все ровно ничего не скрыть.
– Вот тут Гена и посоветовал обратиться к вам, – продолжала гостья. – Сказал, что обязательно поможете, и потом, мы все-таки родственники, хоть и бывшие.
И она улыбнулась широкой американской улыбкой, обнажив безупречные зубы. Невольно вспомнив о двух не заделанных дырках в резцах, я все же сказала:
– Однако вы рисковали: вот так, без звонка, просто как снег на голову…
– Почему? – удивилась Капа. – Мы отправили вам подробную телеграмму, указали день и час прилета. Честно говоря, я немного растерялась, когда никто не встретил, но, слава богу, адрес оказался правильным…
– Мы ничего не получали! – в голос воскликнули Зайка с Аркадием.
– Телеграмма могла не дойти, – предположила я растерянно, чувствуя, как Капитолина нам не верит и скорей всего думает, что гостеприимные хозяева поленились съездить в аэропорт.
– Ой, – закричала Маня, – была, была телеграмма!..
– И где она? – осведомилась Зайка.
Манюня виновато заморгала:
– Куда-то делась, а я забыла сказать…
– Право, не стоит переживать, – стала утешать девочку воспитанная
Зайка покраснела, оглядела перевернутую вверх дном гостиную с одним вымытым окном и успокоила Капитолину:
– Да нет, просто генеральная уборка.
Уж не знаю, что подумала американка, разглядывая царящий кругом беспорядок, к тому же на ужин подали сосиски с картошкой и кефир. Ольга решила временно прекратить кулинарные эксперименты и перешла на те блюда, в съедобности которых была уверена. Во всяком случае Капа после трапезы смущенно произнесла:
– Не хочется сидеть у вас на шее. С удовольствием оплачу расходы на мое питание.
– Что вы, – возмутилась Ольга. – Мы одна семья, какие тут счеты!
ГЛАВА 17
К Насте Мартиросян я попала в середине дня. Сначала пришлось повозить Капитолину по разным инстанциям. Наконец, избавившись от нее в министерстве, где женщине обещали показать список детских домов, понеслась в Хлебный переулок.
На звонок долго не открывали, но в «глазке» мелькнула быстрая тень, и я поняла, что меня разглядывают. Наконец послышался голос:
– Кто там?
– Открывайте, – как можно более резко проговорила я и поднесла к глазку красные корочки с золотыми буквами МВД.
Раздалось сдавленное ойканье, и за дверью воцарилась тишина. Я звонила, стучала в створку ногами – бесполезно. Поднявшись чуть выше по лестнице, села на подоконник и закурила. Подожду немного, может, хозяйка выйдет за покупками. Однако то, что она побоялась открыть дверь служителю закона, наводит на подозрение.
Минуты текли, за дверью тишина. Наконец створка тихонько приотворилась, и на площадку выскочил красивый парень, смахивающий на молодого Алена Делона.
В два прыжка, чуть не сломав немолодые уже ноги, я подскочила к нему и приказала:
– Стой, милиция.
Парень вздрогнул и неожиданно разрыдался. Напуганная столь сильным действием своих слов, я тронула этого молодца за плечо:
– Что случилось?
Парень поднял красивенькое личико с мужественным подбородком, хлюпнул носом и занудил:
– Не виноват, ей-богу, она сама. Ну кто мог подумать, что так выйдет…
– Иди в квартиру! – прикрикнула я.
Юноша порылся в карманах, достал ключи, отпер замок. Мы оказались в темноватой прихожей. Откуда-то издалека неслись странные звуки, словно засорившаяся раковина никак не может проглотить воду, затем послышался протяжный стон. Парень безвольно сел на стул. Рыдать он перестал, зато начал трястись. Стон повторился. Я пошла на звук. В большой, шикарно оборудованной ванной, на полу в какой-то блевотине лежала тоненькая девочка, по виду совсем ребенок. Тощенькая шейка, руки-веточки и синеватое личико. Землистый цвет лица, прерывистое дыхание явственно показывали, что ей очень плохо. Но это явно не алкоголь.