Контрразведка Future (сборник)

Головачев Василий Васильевич

Повернули налево, бегущая дорожка вынесла их к двери транспортного отсека, дверь скользнула в сторону, открывая проход.

«Ра» высился в центре гигантского ангара горой опалённого металла: сизо-серый, в каких-то коричнево-фиолетовых потёках, отсвечивающий кое-где жемчугом, исполосованный серо-чёрными шрамами. Но с виду он был не повреждён и горделиво возвышался как памятник самому себе, пробившийся сквозь невероятный холод пространств и ядерный жар миллионов солнц.

В ангаре стояла группа людей, работников базы, ожидая выхода экипажа. Их голоса

вспархивали в воздух как чириканье воробьёв. Они расступились, когда появилось высокое начальство.

Раздался лязг, в днище корабля, стоявшего на демпфер-опорах, открылся пандус, опустился к полу. По нему первым степенно прошествовал Рудольф Маккена в сине-белом официальном мундире командира корабля. Выглядел он торжественно и в то же время весьма буднично.

За ним высыпал экипаж: улыбающиеся бортинженер и второй пилот, Вероника Солнышко, Роза Линдсей, замкнуто-сдержанный Артур Воеводин. Последними вышли пассажиры, Бодха и Шапиро, они о чём-то спорили: Шапиро со всклокоченными как всегда волосами азартно размахивал руками, его коллега улыбался и качал головой.

Воеводин поймал взгляд сына, еле заметно кивнул.

По губам Артура скользнула почти незаметная улыбка: он понимал чувства отца.

Маккена остановился перед встречающими. За его спиной сгрудились члены экипажа. Стало тихо.

– Товарищ генерал, ваше задание выполнено! Экипаж готов…

Воеводин шагнул вперёд и обнял капитана корабля.

– Полно, Рудольф, давай без церемоний.

Маккена осторожно обнял его в ответ, но выражать эмоции постеснялся, опустил руки.

Воеводин отступил назад, оглядел экипаж.

– Спасибо, родные! Всех ждут награды, отдыхайте.

Космолётчики зашумели.

Из-за их спин вышел Шапиро, широко улыбнулся.

– Степан, а мы тут кое-что привезли интересное. И вещь одну придумали, как отмстить неразумным хазарам.

– Вещь – это хорошо, но главное, что вы вернулись. Идёмте, поговорим… о хазарах.

Воеводин, Маккена, Грымов, Ивонин, Шапиро и Бодха поднялись на второй горизонт базы, где располагался пункт управления. Расселись по креслам в комнате для персональных совещаний.

– Вернон, кофе всем, – скомандовал Ивонин в пустоту.

– Мне селенчай, – попросил Бодха.

– И селенчай, – добавил начальник базы.

Через минуту лемуроподобный домовой притащил поднос с напитками.

Шапиро – у него был вид иллюзиониста, приготовившего интересный фокус, – потёр ладонь о ладонь, заговорщицки подмигнул Грымову.

– Вы хорошо сидите, полковник?

– Нормально, – озадаченно сказал Иван.

– Держитесь за кресло сильнее, не то упадёте. Вы даже не представляете, что мы вам привезли!

Грымов перевёл взгляд на Воеводина. Тот усмехнулся.

– Следуй совету. Всеволод человек эмоциональный, но я ему верю. Однако начнём мы с другого конца. Рудольф, краткую историю похода, будьте добры.

Маккена откашлялся.

– Исчерпывающие данные я готов сбросить вашему Умнику в любой момент. Если вкратце, то мы проделали следующую работу…

Доклад

капитана «Ра» длился не более десяти минут.

Его внимательно выслушали не только руководители контрразведки, но и притихший Шапиро, и астрофизик Бодха. Ему ещё предстояло узнать, что его родной брат Исфардари – эмиссар Вируса, и Воеводин подумал об этом с сожалением и сочувствием.

– Понятно, – сказал он. – Суперструнник не только включил процесс деформации вакуума в Омеге Кентавра, взорвав Ось Зла, но и проделал «дырку» в Стене Крестовского. Вопрос: зачем это Знающим?

– Разрешите? – поднял руку Шапиро.

– Прошу.

Физик вышел перед собравшимися.

– Мне понадобится помощь Умника. Хочу кое-что нарисовать.

– Он включён, – сказал Ивонин, – можете объяснить ему, что вы хотите нарисовать.

– Дайте «одиночку».

– В каждом кресле есть контур связи.

– Не вижу… а-а. – Шапиро обнаружил гнёзда на подлокотнике, вытащил усик с бутончиком эмкана, развернул его в дугу мыслесвязи, пристроил на голове. – Речь идёт вот о чём.

Перед сидящими сформировался призрачно-белый лист виома, на котором проступил светящийся контур какой-то схемы. Весь процесс рисования схемы занял несколько секунд.

Сидящие принялись рассматривать рисунок.

– Не буду углубляться в дебри современной М-теории, объединившей теории суперструн и квантовой гравитации, – продолжил Всеволод Дмитриевич. – Скажу только, что наша Метавселенная со своим набором констант и законов представляет по этой теории одну из р-бран в «кипящем» котле» бран Большой Вселенной. Знающие-Дорогу пришли к нам из соседней р-браны, которая столкнулась с нашей, в результате чего образовалась та самая «дыра» в континууме, куда потянуло «тёмный поток», объединивший тысячи галактик.

– Тысячу четыреста двадцать, – уточнил Бодха вежливо.

– Не суть важно. Не знаю, порождено ли столкновение бран-Метавселенных стохастическими процессами в Большой Вселенной, или Знающие пробили «дыру» намеренно, но и это, в конце концов, не важно, главное, что мы, запустив Суперструнник, помогли им сделать ещё одну «дыру» – в Аттракторе Крестовского, названном Стеной. Сегодня мы имеем не один, а два пробоя вакуума, в горловинах которых Знающие строят суперсистему антенн.

– Это соответствует вашим выводам? – посмотрел Воеводин на Маккену.

Вместо него ответил Бодха:

– Мы это видели, извините.

– Но зачем это Знающим?

– Минуту, я не закончил, – недовольно сказал Шапиро. – Все мы знаем, что взрыв звёзд Оси Зла породил в Омеге Кентавра ударную волну фазового сверхвозбуждения вакуума, скорость которой, по моим предположениям, превышает скорость света в десять раз. Пусть Эйнштейн на меня не обижается, М-теория допускает такие скорости. Но этого Знающим мало, чтобы эта волна обежала наш Метадомен, потребуется слишком много времени. И хотя Знающие от времени не зависят, поскольку живут в своём мире, ждать они не хотят. Теперь обратите внимание на рисунок.