«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма
Шрифт:
Так вот, возвращаясь к советской реальности и к Сталину. В Советском Союзе очень хорошо было проявлено, что как раз и служило объектом критики со стороны так называемых диссидентов, поразившее всё вокруг, чудовищное лицемерие и двоемыслие, прежде всего, лицемерие власти. Это называлось начётничеством, и даже критиковалось самими советскими властями, потому что игнорировать его было нельзя.
Люди собирались на собраниях и провозглашали бессмысленные чеканные формулировки: «…как нас учит товарищ Ленин и наша ведущая коммунистическая партия…» и так далее. Выходил очередной оратор и, как какой-то пономарь, который в церкви монотонно читает Псалтирь, бубнил на канцелярите звучные лозунги. Включаете любую передачу на ТВ и слышите этот вечный «одобрямс»: «навстречу съезду», «наши хлеборобы и наши комбайнёры выдвинули встречный план», «увеличим яйценоскость к празднику великого октября», «намолотим, удои и надои, выдадим на-гора» и так далее. Чеканные формулировки, которые кочуют из газеты в газету в течение многих лет.
Существует огромный набор этих мантр. Если ты хочешь быть в обществе успешен, сделать карьеру, то ты этот канцелярит просто выучиваешь и, умея на нём говорить, попадаешь в партийную среду, в среду начальников. Обычные наши советские рабочие люди, конечно, на этом языке в
Это стало в советское время предметом разных шуток-прибауток. Антисоветчики, собственно, на этом и строили все свои моральные осуждения. Дескать, посмотрите на эту ложь. Солженицынское «Жить не по лжи!» – выросло отсюда. Вокруг сплошные маски, комсомольские профили, отчеканенные «из дерьма и стали», как писал Венечка Ерофеев.
Можно вспомнить Высоцкого, который неоднократно высмеивал советские штампы, а ещё лучше Галича с его искрометно юмористической песней «О том, как Клим Петрович Коломейцев выступал на митинге в защиту мира».
У жене моей спросите, у Даши,У сестре её спросите, у Клавки,Ну, ни капельки я не был поддавши,Разве только что – маленько – с поправки!Я культурно проводил воскресенье,Я помылся и попарился в баньке,А к обеду, как сошлась моя семья,Начались у нас подначки да байки!Только принял я грамм сто, для почина(Ну, не более, чем сто, чтоб я помер!),Вижу – к дому подъезжает машина,И гляжу – на ней обкомовский номер!Ну, я на крылечко – мол, что за гость,Кого привезли, не чеха ли?!А там – порученец, чернильный гвоздь,«Сидай, – говорит, – поехали!»Ну, ежели зовут меня,То – майна-вира!В ДК идет заутреняВ защиту мира!И Первый там, и прочие – из области.Ну, сажусь я порученцу на ноги,Он – листок мне,Я и тут не перечу.«Ознакомься, – говорит, – по дорогеСо своею выдающейся речью!»Ладно – мыслю – набивай себе цену,Я ж в зачтениях мастак, слава Богу!Приезжаем, прохожу я на сцену,И сажусь со всей культурностью сбоку.Вот моргает мне, гляжу, председатель:Мол, скажи свое рабочее слово!Выхожу я,И не дробно, как дятел,А неспешно говорю и сурово:«Израильская, – говорю, – военщинаИзвестна всему свету!Как мать, – говорю, – и как женщинаТребую их к ответу!Который год я вдовая,Всё счастье – мимо,Но я стоять готоваяЗа дело мира!Как мать вам заявляю и как женщина!..»Тут отвисла у меня, прямо, челюсть,Ведь бывают же такие промашки! —Этот сучий сын, пижон-порученецПерепутал в суматохе бумажки!И не знаю – продолжать или кончить,В зале, вроде, ни смешочков, ни вою…Первый тоже, вижу, рожи не корчит, А кивает мне своей головою!Ну, и дал я тут галопом – по фразам,(Слава Богу, завсегда все и то же!)А как кончил —Все захлопали разом,Первый тоже – лично – сдвинул ладоши.ОпосляЭта песня написана Галичем, как и весь цикл песен о «герое Соцтруда» Коломейцеве (привет, кстати, его клону-однофамильцу из КПРФ, выступающему сейчас в Государственной Думе точно так же) не в 80-е, когда рушился СССР, а в конце 60-х. Это культура всего руководства, всей партийной тусовки, огромной партийной номенклатуры, которая уже полностью таковой была в 1960 годы. Более того, Булгаков в образе Швондера из «Собачьего сердца» описал это уже в 20-х!!! А вспомним Остапа Бендера в «Золотом теленке», который составил для журналиста Ухудшанского универсальный генератор передовиц и фельетонов для советской печати, состоявший из этих бесконечных «взвейся-развейся»…
А ещё потом спрашивают: подождите, товарищи, а как же Сталин не оставил после себя замечательных искренних наследников, настоящих коммунистов, большевиков, так сказать, честных борцов за коммунистическое дело, с горящими глазами, а практически сразу же после него к власти пришли подонок на подонке? Может быть, кто-то типа Берии был ещё настоящим наследником, да и то у разных исследователей возникает масса всяких вопросов по нему. А вот Никитка Хрущёв и рядом с ним всякие бюрократы, какие-то «каменные задницы», «суконные рыла», как говорил Гоголь. Там были не только какие-то Булганины, Маленковы и прочие, которые как раз сдвигали ладоши с каменными лицами, произносили эти формулировки про Ленина, про то, как нас учит партия, про «решения – в жизнь» и так далее.
По сути дела, все они – непосредственные дети Сталина. Как же у него такие дети-то получились?
А это как раз потому, как сказано выше, что есть закономерность в педагогике. Дети получились ровно такие, потому что папа был такой, потому что всё окружение Сталина и, соответственно, дальше вниз по цепочке до каких-нибудь председателей обкомов, райкомов и прочих, вся эта номенклатура, вся эта гигантская элита считывала не то, что говорится, а считывала то, как это говорится… Всё, что Сталин говорит во всех этих 13 томах, не совсем серьёзно, это нужно читать, как «написанное синими чернилами, потому что нет красных чернил». Они все стали такими начётчиками и лицемерами, потому что Сталин был в этом смысле (!!!) начётчиком и лицемером. Нужно понимать, что мы сейчас его ни в коем случае не осуждаем, а говорим это лишь для того, чтобы было четко понятно, что Сталин относился к этому корпусу лозунгов именно, как к корпусу лозунгов. Он относился ко всей марксистской идеологии исключительно, как к идеологии, как к ритуальным словам, которые нужно сказать, потому что нужно их сказать. Сталин по своему образованию – священник, жрец. «Как начал ты, так и пребудешь», – говорил Гельдерлин, образование определяет мышление на всю жизнь. Сталин видел, как на проповедях и в религиозных сочинениях манипулируют библейскими и евангельскими фразами, словами святых и пророков… Сталин видел, как его соратники и враги особенно легко вворачивают к месту и не к месту цитату из Маркса иди Энгельса, как это делали наставники в его семинарии. «Со всеми я был всем», – учит Апостол Павел, выученный в иудейской проповеднической школе. Если ты идешь к рабочим, значит, ты должен рабочим говорить, что «рабочий класс – это гегемон истории, что наше государство – первое в мире государство рабочих и крестьян, которое, наконец-то, освободило нас от жёсткой эксплуатации, господствовавшей во времена царизма. Наши деды и прадеды были там рабами, а теперь свободный человек свободно трудится» и так далее.
В реальности, понятное дело, крепостной крестьянин иной раз меньше работал, чем промышленный рабочий или тот же крестьянин за трудодни во времена Сталина. То есть, с точки зрения характера и интенсивности труда, никто на диване лежать не стал, да и некогда было лежать, да и, слава Богу, что никто не стал лежать… Да, плоды труда не отчуждал капиталист или помещик, хотя и дворянин, кровь за Отечество проливавший, и капиталист своими капиталами рисковал, торговые схемы какие-то придумывал и прочее, оба они имели право на доход. Допустим, теперь никто у рабочих и крестьян не отчуждает плоды их труда, а что же они все живут точно так же, или хуже, чем жили при капиталистах и помещиках? Да, страна была отброшена назад революцией и гражданской войной, да, потом новая война, потом опять восстановление. А раньше войн не было? Чтобы люди не начали задавать себе такие вопросы, пока ещё годилась идеология, с которой совершали революцию. Можно списывать на войну, да и это и вправду так… Но потом люди будут задавать вопросы и тогда понадобится новая идеология или новая теория, которой нет, но которая нужна. В конце жизни Сталин повторял это.
Ещё раз: Сталин относился к марксизму-ленинизму как человек, который понимал, что это набор догм, идеологем, проповедей и так далее, которые действительно нужно выучить, знать и применять на всех съездах, субботниках, митингах, в своих работах, так же как это делали раньше священники с цитатами из Святого Писания.
Писательница и поэтесса Олеся Николаева, жена священника о. Владимира (Вигилянского), в одном из романов рассказала историю про то, как у её героини были какие-то свои духовные проблемы и она поехала за советом к сильному старцу куда-то в Псково-Печорский монастырь. Поскольку она сама – матушка, да и в церкви уже очень давно, по пути ей пришло озарение. Она села, и сама написала ответы на те вопросы, которые должен ей был священник дать. Она настолько уже книжек, заповедей, проповедей в церкви начиталась и наслушалась, что, в общем-то, прекрасно понимала, что ей ответят. К примеру, «ты, дочь, гордыню свою умерь», «кто ты такая, чтобы осуждать такого-то человека», «это тебе Бог испытание попустил» и так далее. В общем, есть десяток формул, которые в таких случаях будут говорить. И вот она написала сама себе записки, прочитала их, успокоилась и вернулась обратно, не стала старца беспокоить, потому что чего-то другого и нового, собственно, он ей бы и не сказал.
Мы недаром здесь проводим параллель между Церковью, церковными формулами, формулировками, которые оттачивались в течение тысячелетий. Мы знаем, что одни и те же проповеди звучат на протяжении столетий по определенным дням, что есть ритуалы, катехизисы, есть стандартные ответы на вопросы. Если вы посмотрите на соответствующую рубрику в газете или в интернете, например, с ответами священника на вопросы, то вы увидите, что они везде довольно типовые. Не подумайте, что мы здесь обвиняем Церковь. Это суть любой структуры, так и должно быть. Это в каком-то смысле правильно для всех этих организаций.