Контрреволюция и бунт
Шрифт:
С удвоенной силой: сама политика, которая должна была обеспечить дальнейший рост капитализма, сделала это, усугубляя его противоречия. В Соединенных Штатах, которые все еще являются защитниками «капитала в целом», эта защита потребовала создания военной машины, которая стала лидером в контроле над капиталом. Глобальная экспансия доведена до предела: в Латинской Америке, в Азии, в Европе американской гегемонии фактически брошен вызов.
И в обществе потребления, внутреннем аналоге неоимпериализма, тенденция также обратная: реальная заработная плата снижается, инфляция и безработица продолжаются, а международный
Действительно ли общество потребления является последней стадией капитализма? »Общество потребления» — неправильный термин первого порядка, поскольку редко когда общество было организовано так систематически в интересах, которые контролируют производство. Общество потребления — это форма, в которой монополистический государственный капитализм воспроизводит себя на своей наиболее продвинутой стадии. И именно на этом этапе репрессии реорганизуются: «буржуазно-демократическая» фаза капитализма завершается новой контрреволюционной фазой.
Администрация Никсона укрепила контрреволюционную организацию общества во всех направлениях. Силы закона и порядка стали силой, стоящей выше закона. Обычное оснащение полиции во многих городах напоминает оснащение СС — жестокость ее действий знакома. Вся тяжесть подавления ложится на два центра радикальной оппозиции: колледжи и черно-коричневые боевики: активность в кампусах подавлена; партия «Черные пантеры» систематически преследовались, прежде чем организация распалась в результате внутренних конфликтов. Огромная армия тайных агентов разбросана по всей стране и по всем слоям общества. Конгресс был выхолощен (или, скорее, выхолостил себя) перед исполнительной властью, которая, в свою очередь, зависит от своего обширного военного истеблишмента.
Это ни в коем случае не фашистский режим. Суды по-прежнему поддерживают свободу прессы; «подпольные» газеты по-прежнему продаются открыто, а средства массовой информации оставляют место для постоянной и резкой критики правительства и его политики. Безусловно, свобода выражения мнений едва ли существует для чернокожих и фактически ограничена даже для белых. Но гражданские права все еще существуют, и их существование не опровергается (правильным) аргументом о том, что система все еще может «позволить себе» такой протест. Решающим скорее является то, не подготовит ли нынешняя фаза (превентивной) контрреволюции (ее демократическо-конституционная фаза) почву для последующей фашистской фазы.
Нет необходимости подчеркивать факты, что в Соединенных Штатах ситуация отличается от Веймарской Германии, что там нет сильной коммунистической партии, что нет военизированных массовых организаций, что нет тотального экономического кризиса, нет нехватки «жизненного пространства», нет харизматичных лидеров, что Конституция и правительство, созданное от его имени, хорошо функционирует, и так далее. История не повторяется в точности, и более высокая стадия капиталистического развития в Соединенных Штатах потребовала бы более высокой стадии фашизма. Эта страна обладает экономическими и техническими ресурсами для тоталитарной организации, неизмеримо большими, чем когда-либо имела Гитлеровская Германия. Администрация может быть вынуждена под тройным воздействием неудач в ее империалистической экспансии, внутренних экономических трудностей и повсеместного недовольства среди населения привести в действие гораздо более жестокий и всеобъемлющий механизм контроля.
Я подчеркивал неполитический, рассеянный, неорганизованный характер этого недовольства. Потенциальная массовая база для социальных изменений вполне может стать массовой базой для фашизма: «Мы вполне можем быть первыми людьми, которые станут фашистами по результатам голосования демократов». Связь между либеральной демократией и фашизмом нашла свою самую короткую и яркую формулировку во фразе: либеральная демократия — это лицо имущих классов, когда они не боятся, фашизм, когда они боятся».
Усиление репрессий и новая экономическая политика государственно-капиталистического контроля, похоже, указывают на то, что, по крайней мере, в Соединенных Штатах, правящий класс начинает бояться. А для народа в целом конфигурация политических и психологических условий указывает на существование протофашистского синдрома. Несколько примеров:
— Так же, как голоса лейбористов составили значительную часть голосов за Джорджа Уоллеса на последних президентских выборах, так и на недавних выборах правого мэра Филадельфии, который охарактеризовал себя как самого жесткого полицейского в стране.
— Распространенность накопленного насилия среди населения ужасающим образом взорвалась почти религиозной идентификацией с осужденным многократным военным преступником, которого приветствовали как еще одного Христа, подлежащего распятию. Протест заключался в том, что военного преступника следует почтить, а не наказать, и с перевесом в сто к одному письма, телеграммы, телефонные звонки оспаривали приговор.
— Я цитирую следующую правдивую историю ужасов о реакции после убийства четырех студентов в государственном колледже Кента в мае 1970 года:
Но ни один случай родительского отказа не сравнится с случаем семьи, живущей в маленьком городке недалеко от границы с Кентукки, с тремя симпатичными, хорошо воспитанными, умеренными сыновьями в университете. Без каких-либо записей об участии в акциях протеста мальчики оказались непреднамеренно вовлечены в водоворот: средний сын оказался рядом с одним из учеников, которого застрелили (на большом расстоянии от места стрельбы); младший был арестован за незаконное проникновение, и его фотография появилась в газете родного города, к смущению его семьи. Когда семья разговаривала с одним из наших исследователей, разговор был настолько ошеломляющим, что было предпринято больше, чем обычно, усилий, чтобы передать его точно так, как он был передан.
Мать: Любой, кто появляется на улицах такого города, как Кент, с длинными волосами, в грязной одежде или босиком, заслуживает расстрела.
Исследователь: Разрешите мне процитировать это?
Мать: Вы, конечно, знаете. Было бы лучше, если бы Охрана перестреляла их всех в то утро.
Исследователь: Но у вас там было три сына.
Мать: Если бы они не делали то, что им сказали Охранники, их следовало бы прикончить.