Шрифт:
Посмотрел я на себя со стороны… Бывают же перекосы не только в мозгах. Астрофизики по себе знают. В телескопе одно, дома, в семье – другое, на службе -третье. Аберрация, особенно хроматическая. Вокруг все черно белое, а в мозгах – живописное, разноцветное. Кому верить? Тому, что тебе предъявляют официально в черно-белом варианте и называют окаменевшей в противоречиях реальностью, а практически обретаться в живописном мире аберрации грез мира собственной души. Масштабы не стыкуются, а реальность вынуждает стыковаться душе с неприемлемым даже для разума бытом биоробота…
Взглянул на себя со стороны… вихри, радуга искр, стружки, опилки, стружки, грохот молотка, визг пилы, стон моторов, запах сивухи, синий экран компа всевышнего всю стену, а там черт ногу сломит…Робот… И вокруг роботы, роботы, роботы…
ПРИТЧА 8-1. Возникнуть жизни на Земле было проще, чем остановить расползание белковых тел по девственному телу земли. Еще без рук, без ног, без головы – студенистый сгусток будущего мозга, редко когда в костяном панцире будущей черепной коробки. Еще владыка неба и земли не нарисовался вразумить тварей плодиться и размножаться организованно, сообразно потусторонним ресурсам высшей целесообразности, а в каждой горной щели Олимпа, в каждой капле океанской пучины уже копошилось что-нибудь белковое и без Всевышнего благословения способное самостоятельно преумножаться до количества, когда количество обрело способность слипаться в качество, что привело к возникновению Белка Живого, что окончилось ревниво-безобразным но белковым плотью монстром, – Человеком, червивого стихией интеллекта, а потом и метафизического клона интеллекта, возникла хулиганская по претензиям вольница – Фантазия Биоробота, воображающая себя с бредовым размахом Новой Белковой Вселенной в карманном формате объемом, возник бессмысленно агрессивный Антагонист Каменного Тупого безмолвия звездной Бездны на вид искусительно красивая, свирепо бесплодная Иллюзия Мозга в своем предназначении стать Владычицей белкового мира биороботов..
И все бы ничего, да оказался бред Фантазии веселящим наваждением пьяного чувства Прекрасного, способного восхищаться даже своим ничтожеством в сравнении с термоядерным Адом мертвого, пустующего пространства Мироздания. И обнаружила восхищенная Фантазия, что она способна расширяться до Вселенских, и даже больше размеров и съеживаться до острия копья первого неандертальца и не существуя как ощутимое на ощупь, заглатывать одним махом все звездные миры, праздно висящие над головой своими фантазиями такими же пространными как таинственный мир над головой. И обнаружила Фантазия в бреду воли-вольной, что беззащитна перед ее произволом вся эта звездная кладовка соблазнительных тайн, соблазнительных потому как непонятных по смыслу своей бесполезной необъятности, еще более прекрасная на вид, чем она сама, бесплотная Фантазия, одаренная мистической проницательностью в тайнах бытия Всего, включая белковый мир сравнительно немощного Человека, и Неживой каменной бездны Звезд. Вот если соединить в одно целое все это бесполезное, тогда Фантазия Придурка Биоробота окажется владыкой всего живого и неживого, что опередило Фантазию в происхождении.
И так восхитилась своим плодотворным бредом Фантазия, так восхитилась! И возжелала! Хочу! Хочу все это, хочу до исподней все что висит над головой ничейное видимое и невидимое, только мне доступное, и все что пресмыкается под ногами грядущих легионов Фантазии, атакующих Все, что обрело мертвую временную плоть Жизни! Хочу быть еще прекраснее недоступного плоти мира моих грез! Хочу владеть недоступным и все тут!
Но не ведала еще упоенная владычеством Фантазия всего коварства младенчески безмозглого Белка, очнулась дурочка, когда оказался в пеленках неведомо откуда пришлой няньки, именем Эволюция. Схватились они ни на жизнь, ни на смерть. Но это уже Фантазию не заинтриговало. Еще со Вселенной не разделалась, а тут какая-то тетка нарисовалась. Безразличием Бодрой, скорой на руку Фантазии и воспользовалась Тетка Эволюция. Равнодушно взирала Фантазия как ее висячие лужайки топтали сначала Ящеры, потом Мамонты, но когда появился со своим копьем ухарь Неандерталец, спохватилась Фантазия, но было поздно. И стала развлекаться Фантазия раздорами, грабило племя с луками другое племя, с кремневыми топорами, а Фантазии – поучительная потеха. Но тут подросли баобабы и завелись на баобабах бабуины, само собой подружки бабуинов – мартышки. И разбушевалась Фантазия как пьяная девка.
Вот тут-то и споткнулась эволюция … Э-э-э, пусти свинью под стол, она и ноги на стол… Понятно, увещеваниями закона превратить морду хама в свиное рыло, ну, – не по-людски. Да оно и само-то вернется к корыту…
Так и стали жить перволюди первой серии биороботов естественной жизнью, одним стадом свиньи и люди. Свирепые войны людей и свиней на генетическом уровне с переменным успехом так намозолили эстетически экзальтированной Фантазии, что рявкнула Фантазия – да победит сильнейший! А сама ударилась в Богоискательство. Но когда на нее стали вешать кровавые разборки религий, ударилась умом Фантазия в Астрономию, где ее и похоронили.
И все пошло по-людски, наперекосяк…Начался обратный отсчет времен. Замаячил Армагеддон…
Все, что в совокупности есть Человек, его судьба, его цели, его смысл сосуществования с Природой и друг с другом, все веками накапливается, но систематизировать и Всевышнему не по силам. Пробовали заменить всевышнего галллюцигенами, опиумом, сивухой, – не сработало. Словом, пошли мозги земели в разнос. Культурно-условных запретов столько накопилось, что протрезвеешь, и бац, ничего не помнишь, где, с кем, главное, Кате перстенек пришелся в самый раз… А кто бутылкой по башке…. Ясно так помню, это Катя была, егерша… Катя-катюша, лапонька, как ловко она снимала сапоги. Снимает сапоги, а носки дырявые… чушь какая-то… собираясь в гости – побрился, это помню, и носки погладил новые – помню. Я же был в кроссовках, а приснились сапоги! Господи, сапоги я же оставил у егеря, но зачем эта деваха сапоги снимала, хоть убей, не понял. Ну с женой егеря у нас все по-честному, я не трепло, а зачем она сапоги снимала, или не с меня снимала… башка трещит, а она сапоги… Господи! Так я же обещал продать сапоги егерю, а он мне ружье. А зачем мне ружье? Я плотник… Господи, да мы же пропивали деньги за ружье… ничего не помню, а только Катю… И все же что-то не стыкуется, что-то сон не договаривает, зачем Катя снимала сапоги, когда я их отдал егерю еще на прошлой неделе.
Позвонила Катя – душечка, мой у лесничего загуляли. Это на неделю. Не, я не… надо и дома побыть. А сапоги снимала зачем? Дурной ты что ли, все снимала, кольцо как раз, а сапоги не снимала. Нет снимала сапоги… Ты в кроссовках пришел. А это примета, где разулся туда вернешься. Давай пошевеливайся… А по голове-то зачем, бутылкой. А ты это об тубаретку. Вот оно, сон-то вещий, пошевеливайся, я коклет накрутила из медвежатины…
Хомо сапиенс не может быть благодарен ни личной жизни, ни обчеству, работодателю, обложившему частную волю, единственный Дар Божий, обязанностями платить за свое пребывание в общей толпе со своим особым мнением, с духовной щепетильностью стараясь соблюдать условности лицемерных приличий.
ПРИТЧА 222. Уровень достоверности существующих научных доктрин о Мироздании не сулит уверенности мысли в своей способности раз и навсегда познать Высшую цель наших относительных знаний о Вселенной внутри нас. Больше знаем о той, что весит зловеще над головой и высасывает мозг в виде ученой любознательности. Природа Земли не предусматривает свое бытие в гармонии с временным пребыванием человека, насильника природы. Не превращается ли похвальная любознательность человеческого разума вечно детского (в сравнении с опытом Природы), в лице ученых, в корпоративное соревнование суемыслия в прозорливости, создающее искусственные цели ради упражнения человеческого теоретизирующего ума, соревнующегося с Вечным практическим опытом Природы в изобретательности целей суемыслия? Этому опыту человек может противопоставить всего лишь опыт предшественников, затравленных наукой алхимиков, отлученных от церкви теологов, схоластов, звездочетов, Коперников, Кулибиных, Эйштейнов, да опыт смертоубийственного ракетостроения.
У предтеч наших были практические задачи – из ничего делать деньги, но ныне-то деньги проще напечатать, чем тратить явно ограниченные ресурсы Природы? И это расточительство науки в маске военщины процветает в условиях катастрофической бедности большинства и катастрофической подлости меньшинства, сколотившего свое благосостояние на рабской бедности. Но еще более подло, в исторической перспективе, потакание беззакония прогрессирующему размножению Биологической Индустрии бедности, превращенной в прислугу мировой промышленной индустрии.