Конвой
Шрифт:
Увешанный графитной броней «Дольф» едва двигал поршнями и не мог угнаться за «Санджином». Комэту постоянно приходилось корректировать ход своего крейсера, и это здорово нервировало его команду.
Авианосец держал скорость без проблем и не создавал флагману группы никаких трудностей. Когда корабли останавливались на дозаправку, истребители покидали палубы и кружили вокруг, ведя разведку со всей серьезностью, хотя находились еще в глубоком тылу.
Об этом свидетельствовала четкая работа всех служб – навигации, технического транзитного обслуживания
Корабли стояли в ожидании топлива, боезапаса и «штопки» продырявленных бортов, а в доставленных контейнерах зачастую оказывались снаряды другого калибра.
Это были реалии войны, и тут ничего нельзя было поделать.
И в этой спешке очень некстати заболел помощник Комэта, майор Филипп. У него случилась кайзерова лихорадка, которой, бывало, страдали урайцы. На место Филиппа был прислан капитан Цверн. Он был янычар, однако полковник Комэт не испытывал по этому поводу никакого восторга.
К Филиппу он уже привык, и тот был проверен в боевых условиях, а капитана Цверна перевели с большим повышением, и чего от него можно ожидать в бою, Комэт не знал.
При подходе группы к линии Гойнас – Хунабелле пришло сообщение, что противник непостижимым образом прорвал линию фронта и высадил десант на планете Пандин-1524. Этот рубеж был выбран неспроста, поскольку Пандин имел три луны и небольшой астероидный пояс, что создавало на орбите выгодные условия для обороны.
Пандин, уже фактически находившийся в тылу у урайцев, вдруг стал фронтовой планетой.
Полковник Комэт запросил дополнительные указания, но ему ничего нового сказать не могли.
– Пока что двигайтесь по установленному курсу, сэр, – отозвался дежурный офицер штаба фронта, и на этом все.
Между тем до сигнальной точки – места, где «Санджин» должен был получить боевое назначение, – оставалось не более трех часов ходу.
– Что же нам делать потом, сэр? – не удержавшись, спросил капитан Цверн.
– Не будем загадывать, – угрюмо ответил полковник, глядя в космическую черноту.
Неожиданно застрекотал скремблер, а затем из дешифратора послышались слова дежурного штаба фронта:
– Внимание! Возможно, на пути вашего следования появится группа противника во главе со стар-сейвером «Хоккайдо»! Как поняли?
– Очень хорошо поняли, – лично ответил Комэт и, полуобернувшись к штурманской смене, приказал: – Рассчитать два дополнительных маршрута…
– Есть, сэр!
– И помните о пушках старсейвера. Мы должны обойти его как можно дальше.
Отдав распоряжения штурманам, Комэт объявил боевую готовность для всех служб. Тотчас трюмы наполнились топотом, лязганьем перегородок и свистом разгоняемых энергогенераторов. На корпусе крейсера поползли в стороны защитные чехлы, и освободившиеся орудия с удивлением уставились в космЬс.
То же самое происходило и на «Дольфе». С той лишь разницей, что никаких чехлов на нем не было и он с самого начала смотрелся как космический танк.
С «Бека» поднялись истребители и пошли далеко вперед, чтобы первыми заметить опасность.
– Как будто есть большая метка, сэр! – От волнения оператор локационного пульта закричал слишком громко.
«Его можно понять, – подумал Комэт. – Такое величие и сила чувствуются даже на расстоянии».
– Пиналле! Новый курс готов?
– Так точно, сэр, – отозвался штурман. – Он уже у вас!
Комэт нажал кнопку, и на экране развернулась предложенная штурманами схема.
– Годится, – сказал полковник и тут же переслал новый курс на мостики «Дольфа» и авианосца. Кажется, у них появилась возможность избежать ненужных случайностей.
Если бы не старый крейсер, который являлся обузой, Комэт легко увел бы свое судно от любой угрозы, однако товарищей бросать было нельзя. Даже тихоходных.
Еще час суда двигались, сторонясь больших меток, которые все чаще появлялись на радаре. А затем откуда ни возьмись «Санджин» атаковали истребители противника. Бортов двести.
Они подошли незаметно, используя скрывающие, технологии, применение которых на малых судах было гораздо эффективнее.
На пульте загорелась лампочка срабатывания зенитных комплексов. А через секунду начали поступать доклады из боевых секторов судна.
– Больше сотни бортов, сэр! У некоторых на подвесках «рапиры»!
«Рапиры» это плохо", – подумал Комэт и, посмотрев на побелевшее лицо своего помощника, сказал:
– Не стоит их опасаться, капитан. Через десять минут они расстреляют весь боезапас и уйдут обратно к авиаматке.
– Да, сэр, конечно…
Между тем за стенами крейсера закипал нешуточный бой.
– Зенитчики, что у вас? – поинтересовался Комэт.
– Сожгли два десятка бортов, сэр, но они теперь с другой стороны, там стрелять невозможно: все вперемешку – свои и чужие.
– Капитан Цверн, мы давно уже должны видеть этот бой, – напомнил полковник.
– Ах да, извините, сэр!
Помощник тотчас включил видеоизображение с правого борта, и глазам всех находящихся на мостике предстала картина жуткого побоища – клубка из врагов-дуэлянтов, сыпавших по сторонам веерные трассы реактивных снарядов и разлетавшихся клочками обшивки.
– О-ох! – вырвалось у капитана Цверна.
– Да ничего особенного, – поддержал его Комэт. – Обращать внимание нужно на корпуса «Дольфа» и авианосца. Видите парящие точки на бортах?
– Так точно…
– Это следы от попадания «рапир»… На «Дольфе» дела похуже. Из него хлещет черный дым, стало быть, на борту пожар – «Первый», ответьте «Гостю» – тут же напомнил о себе поврежденный крейсер.
– Слушаю вас, Ханнес! – полковник назвал капитана крейсера по имени.
– У нас проблема, сэр! Выведен из строя один из нагнетателей топлива. Таким образом скорость нашего хода упадет еще больше…