Конвой

Фомичёв Сергей Александрович

Перед нижегородцами, в паре с Хельмутом, ехала молодая девица. Что там между напарниками произошло, Волошек за бочкой не разглядел, но только девушка вдруг соскочила и пошла подле повозки.

На лошадиные хвосты и раздавленных ёжиков он больше не смотрел.

— Что, хороша? — подмигнул Жирмята. Волошек отвёл взгляд.

— Чего ты? — пихнул тот локтем. — Пойди, познакомься.

Ответа не последовало.

— Ну, тогда я сам сбегаю.

Бросив вожжи товарищу, Рыжий догнал девушку и пошёл рядом. Они прошагали

вместе всего ничего, перебросились, может быть, парой слов, не больше. Жирмята вернулся.

— Не в настроении, — сообщил он, забирая вожжи обратно. — Да, а зовут её Ксюша.

И часа не проехали, как у друзей появился первый клиент. Монах, которого Дастин оставил при себе в головной повозке, дожидался хвоста на обочине. Смущаясь и ссылаясь на мятежное брюхо, монах попросил добавки.

— Начальник не возражает, — добавил он на всякий случай.

Волошек отрезал полоску мяса, разломил лепёшку и уступил гостю место. Вовсе не из вежливости уступил. Используя случай, он решил расспросить монаха об Альмагарде.

— Вы нездешние? — догадался Роман. — Тогда понятно. Город действительно непростой.

Тщательно пережёвывая пищу, он короткими фразами выложил то, что знал:

— Место это особое. Можно сказать, дыра в мироздании. Причём дыра рукотворная, если только уместно говорить о руках, имея в виду исчадий ада. Имя той дыре — Донровское ущелье. Альмагард — крепость, что запирает его. Долгие годы идёт там сражение с чернильниками. И, по некоторым пророчествам, продолжаться оно будет до скончания века. До самого Судного дня.

— Что за чернильники? — спросил Волошек. — Странное какое прозвище.

— Не знаю. Может быть потому, что любят они свои подвиги в хрониках расписывать. Впрочем, хроник тех никто и не видел, так что всё это не больше чем слухи.

Утолив голод, монах стал говорить обстоятельнее.

— Попасть в Альмагард без помощи колдовства невозможно. Когда появились чернильники, Донровское ущелье со всеми окрестными землями покрылось чарами. Кто их ставил, и ставил ли кто-то вообще, я не знаю. Может, то был промысел божий, или реакция самой природы, а быть может, и колдуны постарались.

Так или иначе, чары завязали дороги узлом. Куда ни поедешь, всё не туда попадаешь. И вроде бы не меняется ничего вокруг, как на чёртовых дорогах бывает, и нечисть не сбивает с пути, а желаемого достичь невозможно. Разве что случайно прорвёшься, когда и думать забудешь о цели, когда уж и назад повернёшь.

Никакие указатели не помогают. Компас бессилен, и на солнце со звёздами смотреть бесполезно. Так что даже если Альмагард когда-нибудь падёт, чернильникам непросто будет выбраться из-под Покрова.

— А как же туда попадём мы? — обернулся Жирмята. Оказалось, он внимательно прислушивался к разговору.

— У Дастина есть путеводный амулет и особая карта. Но и с ними путь предстоит нелёгкий.

—

Пока же мы движемся по обычному тракту, — заметил Рыжий.

— Так близко от Киева амулет не работает — в столице слишком много всякого колдовства. Но, думаю, ещё до вечера свернём под Покров.

Подобрав балахон, монах побежал догонять головную повозку. А друзья замолчали.

— Халтурка? — наконец произнёс Волошек. — Срубим деньжат по — лёгкому?

Рыжий не ответил, но, судя по роже, и виноватым себя не чувствовал.

* * *

Путеводный амулет прекратил саботаж часа через три. Дастин повернул поезд с оживлённого тракта на еле приметную лесную дорогу, а как только они скрылись от чужих глаз, объявил короткую остановку.

Порывшись в повозке с припасами, орк извлёк на свет один из тех странных бидончиков, с которыми суетился во время погрузки.

«Охра. Алхимический концерн Фарбы и Лаки АГ» — сообщала наклейка.

Назначив себе в помощники монаха и эльфа, орк принялся украшать разводами фургоны. Пятна цвета осенней листвы на пузатых зелёных бочках выглядели нелепо.

— Не на ярмарку едем, — объяснил Дастин. — Ни к чему нам приметными быть.

Подумав, орк густо замазал фирменные клейма и, похоже, жалел, что нельзя запрячь вместо лошадей каких-нибудь зебр.

Пока начальник наводил камуфляж, Хельмут вновь подошёл к девушке. На этот раз Волошек вполне расслышал отборную ругань, что обрушилась на наёмника в ответ.

— От же стерва! — ругнулся Хельмут.

— Бабам рожать положено, а не с мечом бегать, — поддержал его Андал. — Смотри-ка, привал, а хоть бы котлом занялась…

— Твоё «положено» себе в задницу засунь, — грубо ответила Ксюша. — Моё не лапай, не про тебя.

— Ах ты, зараза! — возмутился Андал, шагнув к девушке.

Волошек тут же встал рядом с ней, и Андал, плюнув им под ноги, отступил. Молодой человек ожидал от девушки хотя бы благодарного взгляда, улыбки, на худой конец, но наткнулся на презрительный холод.

— Ты чего лезешь? — бросила ему Ксюша. — А то без тебя бы не сладила. Тоже мне… — она не договорила, а возле ног приземлился второй плевок.

Дело шло к тому, что просёлок заплюют, точно почтовую станцию. Однако начальник не попустил.

— Шевелись! — раздался голос орка. — До вечера остановок не будет.

Волошек с полчаса переживал случившийся конфуз. Не привык он к такому обращению. Конечно, если девушка среди наёмников оказалась, то изысканных манер от неё ожидать не приходится. Но плевать-то зачем? Да ещё при народе. Волошеку казалось, что каждый в конвое обратил внимание на презрительный плевок и теперь ухмыляется, смеётся над ним за спиной, не исключая и старого друга.