Конвойник
Шрифт:
Судья припечатал свои слова традиционным ударом деревянного молотка по специальной дощечке и поднялся со своего места, поворачиваясь спиной к подсудимому. Остальные члены трибунала последовали его примеру. Двое конвойных приблизились к сидящему на скамье подсудимому, молодому человеку лет двадцати – двадцати двух на вид, заставили встать на колени. С пронзительным вскриком лопнула сталь клинка, который дюжий палач сломал над головой бывшего офицера. Затем его вновь подняли на ноги, сорвали погоны и нашивки, бросили на пол, растоптали. Узкие синие полосы ткани, шитые золотом, с двумя маленькими ромбами, выпуклая нашивка офицера технической службы со скрещёнными молотками. Небольшой квадратик алого цвета, обозначающий ранение при исполнении
Что поделать, такова стандартная процедура похорон в армии. Убитых не хоронят. Их просто отправляют в аннигилятор. Потом семье покойного приходит трескучее извещение о том, что 'ваш сын (дочь) – ненужное зачеркнуть – такой-то, пал смертью храбрых, при исполнении своего воинского долга во славу Империи и захоронен на такой-то планете в таком-то месте'. С картой и координатами. Как правило, это оказывается столь медвежий уголок Галактики, что ни один корабль не сможет достичь указанных в 'похоронке' планет, да к тому же в конце концов выясняется, что посещение могилы крайне не рекомендовано министерством пропаганды из-за подрыва морального состояния граждан государства. Так что… Письмо, да фотография в рамке. Вот и всё, что остаётся семье…
– Чего задумался? Проваливай, ублюдок!
Сильный пинок заставил парня потерять равновесие и скатиться по ступеням к самому низу. Остро резануло по ещё незажившим ранам. Макс почувствовал, что повязки под одеждой начали набухать кровью. И – грубый гогот сверху, от дверей, ведущих в трибунал. Охранники, мать их… Развлеклись напоследок… Впрочем, как и все подобные им ублюдки. Только и могут, что издеваться на слабыми… С трудом поднялся, застучало в висках, к горлу подступила дурнота. Судорожно сглотнул, загоняя тошноту назад, слегка качнул головой, разгоняя внезапно появившуюся темноту перед глазами. Минута, пелена немного развеялась. Это хорошо. Теперь хоть видно, куда идти… Шагнул через расступившуюся перед ним толпу зевак, и покачнулся от удара гнилого помидора. Следом – тухлое яйцо, опять что-то вонючее и липкое… Развлекались вовсю… Как добрался до края тротуара, даже не понял. Вскинул руку, и тут же перед ним затормозил большой чёрный лимузин без номерных знаков. Распахнулись двери, сильные руки втащили его назад, не обращая внимания на град мусора, посыпавшийся ему вслед. Машина рявкнула двигателем, и, завизжав широкими шинами, сорвалась с места, заставив толпу разочарованно завыть…
…В салоне было трое. Крепкие, широкоплечие, с ледяными глазами профессиональных убийц или очень опытных наёмников. Один из них, дёрнув щекой вытащил из нагрудного кармана костюма носовой платок и протянул Максиму:
– Вытрись.
Парень стиснул ткань, провёл ей послушно по лицу, потом охнул и скривился от боли.
– Болит?
Сочувственно обратился к нему второй. Затем лениво усмехнулся:– Тебе вообще повезло, что остался жив. Не поднимись ты после полёта с лестницы – затоптали бы. И стоило тогда выжить при налёте, чтобы сдохнуть, подобно псу, в Метрополии?
– Кто вы?
Макс едва выдавил из себя эти слова, даже не ожидая ответа. Всё понятно – спецы из какой-нибудь конторы,
– Э, парень, да, похоже, у тебя ребро сломано… Не дёргайся ты!
Двое мгновенно ухватили его за руки, наглухо фиксируя на месте, а третий, который до этого всё-время молчал, лишь кривился при разговоре, вытащил из ниши в двери небольшой овальный предмет. 'Всё. Конец.' Только и успел подумать Макс, как тот включил аппарат и провёл им вдоль сидящего молодого человека:
– Два ребра. Оба правых. Да и его ранения опять начали… Его надо в госпиталь.
…Значит, точно из 'конторы'. Штатский бы сказал – в больницу…– Догадался?
Сытая спокойная усмешка третьего.– По глазам вижу, сообразил… Не дёргайся. У нас нет приказа ликвидировать тебя. Скорее, наоборот. Помочь хотим. Слушай сюда!
Собеседник слегка наклонился к лицу Максима:– Сейчас мы отвезём тебя в одно место. Там тебе снята квартира. Оплачена на месяц. Здесь…
Чуть отвёл руку в сторону, и один из держащих торопливо положил в ладонь пакет. Впрочем, не слишком пухлый…
– …твои гражданские документы и жалованье за три месяца. Всё, что полагается, увольняйся ты обычным порядком. Здесь же – билет с открытой датой. На Ферру – восемнадцать. Уютная, патриархальная планетка в одной из систем Окраины. Не слишком развитая. Но и не слишком отсталая. Почитаешь в Сети.
– А что взамен?
Сквозь нарастающую дурноту осведомился Макс.– Да ничего, собственно. Держи рот на замке и не вздумай брякнуть корреспондентам, что произошло на Маркаме. Скажешь хоть слово – даже волоса после тебя не найдут. Так что выбор за тобой.
И мужчина очень нехорошо нахмурился.– Так что, устраивает тебя такой расклад?
Парень качнул головой в знак согласия, затем вновь задал вопрос:– Но почему? Проще было меня убить…
– Согласен. Но…
Покрутил в воздухе рукой в незнакомом жесте:– Как бы лучше объяснить… Твоё дело шито настолько белыми нитками, что ткни кто пальцем, и оно развалится, как карточный домик. Если бы не командующий сектором, имеющий очень влиятельных друзей при Дворе, то, скорее всего, тебе бы дали внеочередное звание и новую должность. А вот его – понизили. Но у этого командующего есть не только влиятельные друзья, но и столь же влиятельные недруги. Так что, считай, эта благотворительность от них…
– Враг моего врага – мой друг?
Кривая ухмылка наползла на грязное лицо парня.– Мы поняли друг друга.
Кивнул собеседник и бросил своим спутникам:– Можете отпустить его. Похоже, что мы не ошиблись – парень действительно хорошо соображает…
Максим почувствовал, что руки держащих его людей разжались. В ладонь лёг пакет, и он машинально оценил его вес:
– Легковат, вообще-то…
– Извини, но мы – не филантропы, вообще-то…