Конвойник
Шрифт:
– Прибыли.
Раздался голос отгороженного глухой перегородкой водителя. Щёлкнула отпираемая дверца, и в глаза ударил яркий свет:
– Помни, что от твоего молчания зависит продолжительность твоей жизни. И совет на прощание – не задерживайся. Как только сможешь передвигаться – уноси ноги.
Рука, вскинутая в приветственном жесте, исчезла за поднявшимся светонепроницаемым стеклом, двигатель вновь рявкнул, и лимузин исчез за поворотом грязной улочки… Макс вскрыл
…За километр от здания мужчина в чёрном костюме удовлетворённо улыбнулся – работа сделана. Потенциальный скандалист ликвидирован. Правда, вначале пришлось разыграть спектакль про добреньких дяденек, но их лимузин видело слишком много глаз. А теперь – концы в огонь. От полкило митрола живых не остаётся гарантированно. Конечно, пострадали и другие жильцы. Но в таких местах живут лишь отбросы, не имеющие права на существование. Так что, десятком 'крыс' больше, десятком меньше – ерунда. Адмирал будет доволен…
– Бип. Бип. Бип…
Мерный писк что-то напоминал. Но что? Попытался открыть глаза, и это удалось с неимоверным усилием. Их резануло, словно огнём. Как же больно… Равномерный писк изменился, став гораздо чаще. Послышались шаги, и Максим ощутил, как его головы касается мягкая рука, а затем раздался приятный женский голос:
– Вы очнулись? Если да, то шевельните рукой.
Неимоверным усилием воли парень сжал кулак. Похоже, ему удалось это сделать, поскольку женщина изменила интонации голоса на более весёлые:
– Вижу! Вижу! Пальцы шевелятся! Отлично. Вы находитесь в больнице Святого Себастьяна. Вас доставили сюда пожарные, нашли под обломками здания. Какое счастье, что вы уцелели!
…Доброжелатели, значит…– Нет! Нет! Не говорите! Вам нельзя! У вас всё лицо сожжено, и тело сильно обгорело! Поэтому вы сейчас в специальном геле, не открывайте глаза, не вставайте. Все естественные надобности делаются автоматически специальной аппаратурой. Так что не волнуйтесь. Ваши глаза уцелели, видеть вы будете. Руки и ноги, скажем, так, целы. Когда вас вынут из биораствора, они будут как новенькие, господин Саммервиль.
…Саммервиль?! Но я не он. Что за ерунда? Ладно. Мне всё-равно нужно затаиться и исчезнуть… Прикинемся им, раз меня считают этим человеком. По крайней мере, пока я в биованне…
– Так я могу сообщить капитану, что вы в порядке, господин Саммервиль? Пошевелите пальцами, пожалуйста…
И снова неимоверное усилие, вызывающее непрошеный стон сквозь стиснутые губы. А затем – милосердная тьма беспамятства…
…-Бип. Бип. Бип… Уже привычный писк аппаратуры жизнеобеспечения. И снова знакомый голос медсестры:– Доброе утро, господин Саммервиль! У меня для вас радостная новость – сейчас мы будем извлекать вас из регенерационной ванны, а потом с вами желает переговорить капитан вашего корабля.
…Капитан корабля?! Да что за чертовщина здесь творится?..– Вы только не переживайте так из-за своего лица, господин Саммервиль. Пластическая хирургия в наши дни творит настоящие чудеса, просто ваш работодатель сказал, что смазливое личико вам ни к чему. Мол, захотите – сами сделаете…
Ласковое касание пальцев, повеяло прохладой.– Ну, вот. Можете открыть глаза.
Наконец то! Макс торопливо последовал разрешению и вскрикнул от неожиданности – по глазам ударило так сильно, что боль пронзила всё тело.
– О, чёрт!
– С каких это пор ты, Джимми, стал вдруг верующим?! Всегда поминал матушку, а тут вдруг нечистую силу! И голос у тебя…
– Господин капитан, это немудрено. После того, как господин Саммервиль побывал в огне, изменилось не только это. Вы же сами видите.
…Наконец-то Макс смог рассмотреть находящихся в палате людей: медсестра, обладательница столь приятного голоса и нежных рук оказалась на деле громадной, просто необъятных пропорций бабищей, впрочем, с довольно миловидным лицом. Второй, высокий и страшно худой, судя по одежде, был лечащим врачом. А третий… Вот с ним то и был основной напряг. Широкоплечий, довольно высокий. Впрочем, ниже самого Максима. С продублённым космическим загаром лицом и пронзительным взглядом зелёных глаз, широко расставленных на круглом лице. Старый волк! Это стало ясно сразу, при первом же взгляде. Тот, уловив пристальный взгляд парня, сразу насторожился:
– Э… Ну-ка, парень, скажи мне, какой тип делителя стоит на втором реакторе моего корабля?
Попал! Откуда я знаю, какое у него корыто?! Впрочем… Похоже, что он каботажник. Значит, у него гражданское корыто, что-нибудь типа 'Ласточки' или 'Ворона'. На обоих используется древний, как сам мир, мезонный реактор РР-620, на котором стоит стандартный блок двадцать четвёртой модификации. Следовательно…
– Двадцать четвёртый Слим, кэп.
Тот довольно ухмыльнулся, но глаза остались по-прежнему колючими и недоверчивыми.
– По крайне мере, хоть здесь тебе память не отшибло… Ладно, доктор. Все бумаги подписаны. Я могу забрать своего человека?
– Конечно, господин Петрофф. В любой момент. Только… Э…
– Что – только?
На лице космонавта появилась недовольная гримаса, и врач поспешил замахать руками:
– Нет-нет! Ничего такого! Ради Бога. Сэр! Просто господина Саммервиля доставили к нам, как говорится, в чём мать родила. И его нынешняя одежда принадлежит больнице…
Кэп широко ухмыльнулся: