Координаты чудес (сборник)
Шрифт:
— Что ж не сказал-та? — спросил таксист. — На, попробуй мои.
Кармоди посмотрел на открытую коробку.
— Курите «Прохладные»?
— Только «Прохладные», — подтвердил таксист. — У них запах ментола и вкус что надо!
Кармоди поднял брови, изображая недоверие. Тем не менее он взял коробку, достал из нее очередной гвоздь для своего гроба и закурил. Водитель с улыбкой смотрел на него в зеркало. Кармоди затянулся, изобразив удивление, и медленно выдохнул, изобразив наслаждение.
— Хм! Тут что-то есть, — сказал он.
Таксист кивнул с умным видом.
— Все, кто курят «Прохладные», думают так же... Ну вот мы и на месте, сэр. Отель «Уолдорф-Астория».
Кармоди расплатился и собрался выходить.
— Эй, мистер, — окликнул его улыбающийся таксист. — А как же «Прохладные»?
— Ах да!
Кармоди вернул коробку. Они улыбнулись друг другу, и машина отъехала.
Кармоди стоял перед отелем «Уолдорф-Астория». На нем было добротное пальто фирмы «Барберри». Это сразу можно было узнать по ярлычку, пришитому не под воротничком, а снаружи, на правом рукаве. И все прочие ярлыки тоже оказались снаружи, так что каждый мог прочесть, что у Кармоди рубашка от Ван Хейзена, галстук от «Графини Мары», костюм от Харта и Шеффнера, носки Ван Кемпа, ботинки кордовской кожи от Ллойда и Хейга, шляпа «борсолино», сделанная Раиму из Милана, на руках у него были перчатки оленьей кожи от Л. Л. Бина, на запястье — самозаводящийся хронометр «Одемар Пикар» с таймером, счетчиком затраченного времени, календарем и будильником — гарантия точности плюс-минус шесть секунд в год.
И, кроме всего, Кармоди распространял слабый запах мужского одеколона «Дубовый мох» фирмы «Аберкромби и Фитч».
Все на нем было с иголочки, все казалось безупречным, и все-таки разве это настоящий шик? А ведь он честолюбив, ему хотелось продвигаться вперед и выше — выйти в люди того сорта, у которых икра на столе не только на Рождество, которые носят рубашки от братьев Брукс и блейзеры от Ф. Р. Триплера, употребляют после бритья лосьон «Оникс», покупают белье в «Кантри Уормер», а куртки — только у Пола Стюарта.
Но для таких штучек нужно пробиться в Категорию Потребителей А-АА-ААА вместо заурядной категории В-ВВ-АААА, на которую его обрекло скромное происхождение. Высший разряд ему просто необходим. Чем он хуже других? Черт возьми, ведь он был первым по технике потребления на своем курсе в колледже! И уже три года его Потребиндекс был не ниже девяноста процентов! Его лимузин «Додж-Хорек» был безупречно новехонький. Он мог привести тысячу других доказательств.
Так почему же ему не повысили категорию?
Забыли? Не замечали?!
Нет, пораженческой ереси в голове не место. У него заботы поважнее. Сегодня он сыграет ва-банк. Риск гигантский. Если дело сорвется, его могут в мгновение ока выставить со службы, и он навсегда вылетит в безликие ряды потребительских париев, в категорию НТС-2 (нестандартные товары, сорт второй).
Было еще рано. Активное «я» нуждалось в подкреплении перед испытанием огнем и водой. Кармоди прошел в бар «Астории», поймал взгляд бармена — тот еще и рта не успел открыть, а Кармоди уже крикнул: «Повтори, дружище!» (Неважно, что ему ничего еще не подавали и повторять было просто нечего.)
— Садись, Мак, — сказал бармен, улыбаясь. — Вот тебе «Баллантайн». Крепко, ароматно и на вкус приятно! Рекомендую!
Черт возьми, все это Кармоди должен был сказать сам — его застигли врасплох! Он уселся, задумчиво потягивая пиво.
— Эй, Том!
Кармоди обернулся. Это Нейт Стин окликнул его, старый друг и сосед. Тоже из Леонии, штат Нью-Джерси.
— А я пью колу, — сказал Стин. — После колы я веселый! Рекомендую!
Опять Кармоди попался! Он залпом выпил пиво и крикнул: «Эй, друг, повтори! Наповторяюсь до зари!» Убогая уловка, но лучше, чем ничего.
— Что нового? — спросил он у Стина.
— Блеск! Жена с утра уже в Майами, — сказал тот. — На неделю. Солнечный рейс «Америкен Эйруэйс». Два часа и меньше даже — вот и сразу вы на пляже!
— Отлично! А я свою заслал на острова, — подхватил Кармоди (на самом деле его Элен сидела дома). — Отправьте жену на Багамы, не будет семейной драмы!
— Точно! — прервал Стин. — Но если у вас недельный отпуск, неужели вы станете тратить драгоценные дни на дальний морской переезд, когда у вас под боком очаровательная деревня — Марлборо!..
— Верная мысль, — подхватил Кармоди. — А кроме того...
— Нетронутая природа, комфортабельные коттеджи, — перебил Стин. — Живу на даче — не тужу, не плачу!
Это было его право: он предложил тему.
Кармоди снова крикнул: «Эй, друг, повтори!» Но не мог же он повторять до бесконечности. Что-то не так в нем самом, во всем окружающем и в этой обязательной игре! Но что? Это он сейчас никак не мог ухватить.
А Стин, спокойный, собранный, откинулся, продемонстрировав свои небесно-голубые подмышники, пришитые, конечно, снаружи, и снова завел:
— Итак, когда жена в отлучке, кто будет заниматься стиркой? Конечно, мы сами!
Вот это удар! Но Кармоди попытался его опередить.
— Эй, — сказал он, хихикнув. — Помнишь песенку «Смотри, старик, мое белье куда белее, чем твое».
И оба неудержимо расхохотались. Но тотчас Стин наклонился и, приложив рукав своей рубашки к рукаву рубашки Кармоди, поднял брови, открыл рот, изобразил сомнение, недоверие, удивление.
— Ага! — воскликнул он. — А моя рубашка все же белее!
— Смотри-ка! — отозвался Кармоди. — Смех, и только! Стиральные машины у нас одной марки, и ты тоже стираешь «Невинностью», да?
— Нет, у меня «Снега Килиманджаро», — ехидно сказал Стин. — Рекомендую!
— Увы, — задумчиво вздохнул Кармоди. — Значит, «Невинность» меня подвела...
Он изобразил разочарование, а Стин сыграл на губах победный марш. Кармоди подумал, не заказать ли еще хваленого пива, но оно было пресным, да и Стин — слишком прыткий сейчас для него партнер.