Копатель
Шрифт:
– Мам, этот урод тебе не навредил?
– Ох, Брен, конечно нет. Разве только нагрубил.
Долговязый в очередной раз замахнулся. Второй удар пришёлся по лицу. Несмотря на не очень впечатляющее телосложение, уродец повалил меня на землю. Кровь из рассечённой губы струёй полилась на землю.
– Чтобы я тебя здесь больше не видел! – пригрозил чокнутый парень. – В следующий раз так легко не отделаешься!
– Вот же сволочь… – буркнул я не слишком внятно. Но парень вместе с двумя клушами уже ушли.
Провалявшись на земле пару минут, я снова
– Надеюсь, хоть там мне чем-нибудь помогут…
Конечно, зря я полагал, что в приюте окажут тёплый приём. Ещё в детстве самое лучшее, что могли сделать для меня работники приюта, – это не обращать внимания. Если же я попадался им под горячую руку, это самое внимание выражалось множеством синяков по всему телу.
– Что ты здесь забыл? Мы уже слышали о твоём провале на церемонии распределения.
– Тогда вы должны знать, что мне пока не присвоили никакой профессии. Может, я смогу остаться и работать здесь?
– Проваливай отсюда. Пока по-хорошему прошу, – грубым, почти мужским голосом ответила заведующая.
Не знаю, насколько чутким богом нужно быть, чтобы назначить такого человека управлять детским приютом. Мало того что эта женщина позволяла себе растрачивать немалую часть денег, которые выделяла Церковь, так она, ко всему прочему, полностью пренебрегала своими обязанности. Их она скидывала либо на трудящихся, либо старшим воспитанникам. И это, по воле богов, справедливое распределение? Просто смешно!
Поняв, что упрашивать бесполезно, я потопал отсюда куда подальше. Не знаю, в каком направлении и как долго вообще это продолжалось, но, когда пришёл в себя, оказался посреди леса. Значит, ещё недалеко от деревни, но есть ли смысл мне туда возвращаться? Лучше пережду здесь, а там что-нибудь придумаю. Хоть я и в лесу, но разве здесь должно быть так тихо?
Стоило этой мысли посетить мою голову, как в тот же самый момент раздался дикий горловой крик лесного зверя. Было не разобрать, то ли это рычание, то ли рёв, но разум горланил об одном – это явно не сулит ничего хорошего.
Обернувшись на звук, я заметил движение. На меня мчался разъярённый медверог, выставив вперед закрученные рога.
Я замешкался. Никогда прежде не встречался с дикими животными. В голове крутился вопрос – что делать? Бежать? Нет, этот зверь гораздо быстрее человека. Вскарабкаться на дерево? Так вскарабкается следом или даже повалит дерево. Притвориться мертвым? Отпадает. Не хватало стать его обедом.
Выбора нет – придётся сражаться! Но что такой бессильный человек, как я, может сделать несущейся в мою сторону туше?
– Давай! Иди сюда! – заорал я медверогу.
Почему-то, несмотря на всю мою ненужность, умирать не хотелось. К чёрту, что дар не пробудился, к чёрту, что меня не возьмут ни на одну работу и мне придётся выживать в одиночку. Всё, чего я хочу – это жить. И никто не отберет у меня это чувство. Ни боги, ни люди, и тем более жалкое существо, которым двигают инстинкты.
Вот он, передо мной. Попытался увернуться от его тарана. Почти вышло, но медверог в последний момент врезался в меня рогами. Боль. Острейшая боль, будто руку и ребра пронзили тысячи игл. Из глаз льются слёзы. Я кричал и плакал, чувствуя себя потерянным дитя. Страх объял всё тело.
Что мне делать дальше? Даже если смогу побороть трепет перед монстром, мне всё равно нужно как-то отсюда сбежать. Левая рука неестественно висела и пара рёбер точно были сломаны. К тому же когда упал, поранил ногу.
Эта махина повернулась ко мне и впилась взглядом. Нет, эти глаза не были животными. Эта тварь насмехалась надо мной. Игралась. Наслаждалась ужасом, который я испытываю.
И куда делось желание жить? Что со мной стало? Разве я не собирался выжить несмотря ни на что?
В голове что-то щёлкнуло. Страх исчез, а на его место пришло хладнокровие. Рукой нащупал камень с острым концом. Схватил его и медленно стал отползать. Как только тварь бросится на меня, я тут же всажу ему остриём в глаз.
«Идёт. Совсем чуть-чуть. Каких-то несколько шагов до медверога. Сейчас всё решится!» – так я думал, но судьба распорядилась иначе.
Я отполз на какие-то жалкие пять-шесть метров. Зверь неторопливо шёл следом. Сжимая камень в руке, я приготовился нанести удар, как вдруг почва под нами провалилась, и мы свалились в яму. Точнее не так: медверог упал сразу, а я у самого низа зацепился кофтой за корни деревьев. Ткань была крепкая, но не выдержала веса и сразу порвалась. И вот тело полетело на дно, оказавшись рядом с животным.
– Не пойму, это невезение или большая удача? – откашливаясь, буркнул я сам себе.
Взгляд метался то на бездыханное тело медверога, то на поверхность. В голове крутилась мысль – «И что теперь?». Даже боль не так мучила меня, как мысль, что от поверхности меня разделяет минимум десяток метров. А как только пришло полное осознание того, как сильно я встрял, на голову градом посыпались вопросы: «Что мне делать дальше?», «Стоит ли есть сырую медвежатину?», «Как залечить раны?», «Как выжить без воды?», «Ждать охотников и не убьют ли те меня?».
Желудок после многочасовой ходьбы предательски урчал. В карманах ничего не нашлось, кроме пары бронзовых монет. Как же я сейчас сожалел, что не купил на них хотя бы корку чёрствого хлеба…
Используя здоровую руку, опираясь спиной о стену из сухой почвы, я аккуратно присел. Сознание начало угасать, но упавшая на макушку струя воды меня взбордрила. Эхо доносило весть о том, что на поверхности начался проливной дождь.
Стекающая внутрь ямы вода пребывала всё быстрей. Тело напомнило о жажде. Снова поднявшись, протерев слипшиеся от грязи глаза, я подставил ладонь, ожидая, пока скопится достаточно воды. Минут через десять я смог утолить жажду, и снова подошёл к стене. Боль даже не думала уходить, но за мыслями я её почти не замечал.