Копье Нептуна. Арабская весна. Первая и вторая книги
Шрифт:
— Мулла…
Ракиб изогнулся, как будто его ударило в спину не меньше чем тысячей вольт. Выронив автомат и цепляясь ослабевшими руками за броню начал падать…
— Хорошо сделано — похвалил Фахриб.
Полковник выругался.
— Вы так ничего и не поняли, шакальи дети! От них, от нижних чинов — зависит то, удастся ли нам свергнуть власть мракобесов и тварей, продавшихся саудитам. Спрячьте тело, да побыстрее. И больше, чтобы такого не было без моего приказа. Джаннат, иди к штабу. Как увидишь кого из тех, кому можно доверять, отправляй их сюда. Только не привлекай к себе внимания.
— Слушаюсь.
— Гамаль, ты тоже иди. Ты знаешь, что делать.
— Слушаюсь.
— Солдаты! Братья мои!
Толпа,
— Продажные политиканы в Каире продали нашу страну и продались сами! И кому они продались! Саудитам, которые еще несколько десятилетий назад не знали, что такое обувь и трахали своих верблюдов, когда их обуревала похоть! Катарцам, эмир которых столь жирен, что его задница не влезает ни в одно кресло! Вы же — потомки фараонов, ваши прадеды владели этим сбродом, как рабами!
Толпа согласно заворчала. Националистическое начало в Египте — было не менее сильно, чем религиозное, национализм пестовался всеми правительствами начиная с Насера, именно под националистическими лозунгами Египет освободился от колониальной зависимости, в истории Египта были победы над английской и французской армиями. Исламисты же пока ничего не дали, кроме трескучих лозунгов.
— Каждый раз, когда наш новый президент не знает, как ему почесать задницу — он звонит в Эр-Рияд! Он распугал всех туристов, своими дикостями, а теперь как только не хватает денег — он опять звонит в Эр-Рияд. Скажите, братья — неужели, вы думаете, что эти деньги дают вам просто так? Как вы думаете, кому придется их отдавать!
Толпа опять согласно заворчала. Конечно же, только дурак будет думать, что деньги кто-то дает просто так.
— Что нам обещали? Нам обещали справедливость! Где она? Где — справедливость? Что пишут в газетах про новых депутатов — они воруют хуже старых!
И снова — в точку. Истории со взяточничеством — всплывали намного чаще, чем при Мубараке. И не потому, что при Мубараке меньше воровали, наоборот — воровали больше, потому что было что воровать. Все дело было в том, что при Мубараке про воровство писать было нельзя. А при новой власти — обвинения в воровстве считались одними из наиболее распространенных, чаще звучали только обвинения в отступлении от норм шариата. Каждая из исламистских партий, от Братьев-мусульман, до самой крохотной, сектантской — считали, что только они являются носителями истинного и подлинного ислама, а все остальные — в лучшем случае заблудшие. Все это — не способствовало доверию к власти, особенно среди этих, темных и бесхитростных людей, которые могут прочитать газету — но не могут сообразить, что там большей частью написано вранье.
— Как офицер доблестной египетской армии, покрывшей себя славой на поле брани — я приказываю вам выступать! Возьмите свою судьбу…
Выстрел, негромкий, как детская хлопушка — хлопнул из толпы. Но полковник был к этому готов, он ждал его. Он предполагал, что кто-то попытается это сделать — и потому надел под рубашку легкий бронежилет. Выстрел — вот что ему надо было для расправы.
В толпе — моментально образовался людской водоворот. В таких случаях не рассуждают, в таких случаях действую. Солдата — исламиста, фанатика выстрелившего в него — десятки рук разрывали на части, терзали, убивали, вымещая на нем свою злобу.
Удар был сильнее, чем предполагал полковник — но он устоял на башне. Протянув руку вперед — как вождь, как будущий диктатор — он крикнул.
— Они убивают нас! Но всех — не убьют! Вернем нашу страну себе, братья! Вернем нашу страну себе! Бейте бородатых! Бейте бородатых!
В толпе — кружилось уже несколько водоворотов. Ни доказательств, ни признаний, ни суда — некому это не было нужно. Именно таким и должно быть правосудие. Библейское правосудие!
— Братья! Не отдадим Египет врагу! — вскричал полковник.
Толпа взорвалась криками.
Когда солдаты — уже делились по экипажам, снова став грозной, настоящей силой, когда офицеры отдавали приказы — полковник, спрятавшись за броню танка, позвонил Гамалю. Тот, взяв автомат с глушителем, должен был тихо порешить муллу по дороге от КПП до штаба. Никаких сантиментов тут допускать было нельзя — как можно больше пуль и как можно быстрее. Если этот козел бородатый выживет…
— Гамаль, что там у тебя? — требовательно спросил полковник.
Кабинет Гамаля находился очень удобно. Из него — он и должен был обстрелять машину проповедника.
— Ничего, эфенди полковник — доложил Гамаль — его не было.
Полковник заскрипел зубами.
— Жди. Докладывай, если что-то будет.
— Есть…
Исламская республика Египет. Каир
Ночь на 6 августа 2014 года
Шестое августа две тысячи четырнадцатого была среда, аль-арби. До аль-джумы, пятницы — один день, но люди уже устали… время для революции выбирали не просто так. Однако, с самого начала многое пошло не так…
Все пошло не так из-за того, что военные и спецслужбисты не смогли выработать план, который бы устроил всех. Военные — хотели начать как можно раньше, офицерам надо было попасть в городки первыми, они совсем не были уверены, что солдатская масса пойдет за ними — и хотели первыми оказаться у оружейных комнат и танковых парков. Спецслужбисты и представители сил спецназа, в том числе, знаменитого «отряда 777» — настаивали на том, чтобы перенести час выступления на более поздний и начать с ликвидации наиболее одиозных деятелей режима. Главной целью был представитель братьев — мусульман, демагог и открытый радикальный исламист Абу Исмаил. Он занимал пост спикера парламента и в политическом раскладе современного Египта был наиболее опасным — он использовал политическую трибуну для обращения к наиболее бедным и радикальным слоям египетского общества, открыто призывал к резне, к экспроприациям, раздавал через исламские фонды нуждающимся наличные деньги — и таким образом, покупал голоса избирателей. Второй по степени опасности — президент страны Амр Муса, бывший генеральный директор ЛАГ, Лиги арабских государств, организации, которая в немалой степени отвечала за арабскую весну. Третий по степени опасности — не первый только потому что не занимал никаких официальных постов — Абу Ишак аль-Хувейи, суннитский богослов, который выступал по телевидению с проповедями, то разъясняя что надо носить бороду, то сравнивая женское лицо с влагалищем, то призывая избивать иностранных женщин, предлагающих себя мусульманам. Он был опасен тем, что если ему удастся добраться до телецентра — через несколько минут в стране начнется народное восстание, военные в этом не сомневались. Четвертым по степени опасности был Мухаммад Аз-Завахири, родной брат Аймана Аз-Завахири, лидера Аль-Каиды. Его опасность заключалась в том, что он контролировал лагеря боевиков на границе с Ливией и мог быстро перебросить в центральные районы страны до двадцати тысяч вооруженных, подготовленных к партизанской войне боевиков.
Всех этих людей предполагалось немедленно ликвидировать. Никаких судов, никаких дознаний и разбирательств, даже никаких попыток захвата. Просто убить и все, при любой возможности и любой ценой.
Примерно в два часа ночи, где-то в районе Маади — остановились две машины: внедорожник и фургон. Последние несколько десятков метров они прокатились по инерции, с выключенными двигателями. Затем остановились…
В головной машине — человек, одетый в черную боевую униформу антитеррористической полиции — достал трубку сотового, набрал номер. Прождал несколько гудков, затем трубку взяли.