Копье Нептуна. Арабская весна. Первая и вторая книги
Шрифт:
Снарядившись для работы — они вышли из проулка на прибрежный бульвар. Пахло просто омерзительно — отходы в Нил сбрасывали и при старой власти, но при новой — не стало никаких краев. Везде была молодежь, на бульваре, на мосту, на противоположном берегу. Восходящее солнце — золотило иглы минаретов. Несмотря на то, что к ним не проявляли агрессии — Алиссон было не по себе. Она вдруг поняла, что она жива ровно до того момента, пока на нее не обратила внимание толпа. Как только это случится — не уйти. От этой мысли становилось не по себе — но она упорно шагала вперед, отдавшись влечению людской реки, текущей в строго определенном направлении. Слитное движение людей поражало… молодежь у них
— Что там? — спросила она, когда они взошли на мост.
— Говори тише! — прошипел Дик — университет и мечеть Аль-Азхар! Там что-то происходит!
Людская толпа густела…
— Хвала Аллаху, вы — передо мной! Вы — не несете нашего греха, греха смирения, лживости и лицемерия! Вы — это будущее ислама, Аллаху Акбар!
Ей было не по себе. Просто физически не по себе. Жара, духота, тяжелый запах гниющих отходов с Нила смешивался с тяжелым запахом пота от тысяч, десятков тысяч немытых тел. Толпа слитно дышала… она чувствовала себя так, как будто рядом залег зверь. Огромный, в тысячи раз больше ее самой — как слон рядом с комаром. И если…
Но она продолжала снимать, стараясь не попадаться на глаза. Здесь многие снимали — для истории…
— Долгое время мы страдали от слабости и лицемерия, от разобщенности в умме! Опасаясь за свои презренные жизни, боясь обменять их на блаженство рая на пути Аллаха, мы придумали лживое заблуждение — джихад кифайя! Это значит, что в джихаде могли участвовать не все правоверные, а только те, кто хочет — а остальные могли сидеть с сидящими, оправдывая трусость таклидом! Аллах тяжело покарает за трусость нас, наш иджтихад [109] был далек от совершенства. Самые разложившиеся из нас равняли себя с первыми последователями пророка, храня в душе вахн! Гореть нам за это в адском огне. Но не вам, Инша Аллах!
109
Деятельность богослова в изучении и решении вопросов богословско-правового комплекса.
Пусть Аллах будет свидетелем моим словам, сегодня я объявляю: нет никакого джихада кроме джихада фард айн! Нет никакого пути Аллаха, кроме того, по которому должен следовать каждый из мусульман, если боится гнева Аллаха! Нет никакого другого пути в рай, кроме принятия шахады! Мост ждет нас! Только праведные пойдут по нему, Инша Аллах…
Здесь творилась история, она понимала это остро и отчетливо. Она не понимала сказанного, потом, что плохо владела языком — но она могла делать выводы. Именно так пахнет история. Именно так выглядит история. Именно так звучит история.
— Здесь и сейчас я говорю вам: нет больше никаких причин откладывать! Смерть презренным псам, взбунтовавшимся против самого Аллаха! Смерть каждому из них! Смерть их семьям, их женам и их детям, потому что они — из числа их отцов! Смерть яхудам! Ни один мусульманин не может сказать, что он выполнил то, что должен был, пока на земле Ислама существует хоть один яхуд! Они — худшие, они — не люди! Убейте их всех! Убейте до последнего человека! Убивайте их, где найдете! Не дайте уйти ни одному из них! Аллах Акбар! Аллах Акбар!
Да, это история. Настоящая. Ее делают не в студиях рейтинговых телекомпаний, не на съездах партий, глее каждое действие отрепетировано, обессмыслено и поставлено в ряд других таких же. Демократия — это не то, что у них. Демократия — это здесь.
Все — ложь. Все рассуждения о том, кто и по каким причинам пришел сюда — будет ложью. Потому что они здесь не уйдут, пока не возьмут своего. Неважно, какой кровью.
Их не обмануть. С ними не договориться. Их лидеров — не подкупить и не улестить. Даже этот старик в белом, надрывающийся в окне — ничего не стоит, бессмысленно рассуждать на тему, чего он хочет. Он всего лишь говорит то, что хотят услышать внизу. Если он будет говорить что-то другое — его бросят в толпу и толпа разорвет его. Эта толпа — вот истинный Египет!
Их можно только уничтожить. Эта мысль, дико простая, кристально чистая — поселилась в голове и не уходила. Это зверь и его модно только уничтожить.
— Здесь и сейчас — я объявляю джихад всем!!!..
По счастливому стечению обстоятельств — скрытый объектив камеры Алиссон был направлен прямо на выступавшего шейха — пусть и под очень острым углом. Произошедшее она запечатлела во всех подробностях, посекундно, в отличном разрешении — это были кадры, к которым обращаются и спустя десятилетия. Пленка Запрудера [110] двадцать первого века…
110
Далласский кинолюбитель Абрахам Запрудер случайно снял убийство президента Кеннеди — одна из наиболее известных пленок в мире.
Звука не было — и от того было еще страшнее. Брызнула кровь… как будто выплеснула банку с краской, такова была сила удара пули. Старик, выступавший в окне на какое-то время исчез из поля зрения… а потом мелькнуло что-то белое… как крыло большой птицы. Но эта птица — полетела не вверх, а вниз, приземлившись на руки людей…
Зверь тяжело вздохнул и шатнулся… она ощутила его силу… немыслимую, неведомую силу…
Что произошло потом — она помнила смутно…
Она устроилась на крыше машины… так многие делали, в проулке не хватало места, а послушать хотели все. И она увидела, как толпа шатнулась вперед, со злобным ревом… грохнули выстрелы и тут же захлебнулись. От моста, с набережной — напирали люди, они ре понимали, что произошло, но хотели быть ближе к месту событий, не зная об опасности или сознательно пренебрегая ею.
В проулке — кружился какой-то водоворот, она слышала крики и выстрелы, но не до конца понимала, что происходит. Но она видела человеческие волны… словно зверь поднимался с лежки и волны силы прокатывались по его мышцам, по лоснящейся шкуре. Зверь был голоден — и насытить его могла только кровь.
Внезапно — машину шатнуло так, что она едва не полетела вниз, в людской водоворот. Люди были везде… впереди, сзади по бокам машины…. Некуда было вступить, некуда уходить…
И снова крики и выстрелы. Впереди… потом где-то дальше по набережной…
Еще один толчок — и она не удержалась. Полетела вниз… падать было невысоко, но все вокруг словно обезумели. Она так и не смогла подняться… людская волна потащила ее вперед, и она поняла, что если поддастся порыву, ее просто затопчут, она не сможет сопротивляться и выживать в этой толпе. В последний момент — ей удалось схватиться за старомодный хромированный рог зеркала заднего вида… рывок! Едва не порвались связки, что-то хрустнуло… она закричала, как кролик, обреченно и жалостно… но каким-то чудом ей удалось удержаться у машины. Люди рвались куда-то вперед… они что-то кричали… раскрытые рты, вонь, крики похожие на вороньи… ее крутило и дергало… наверное, так чувствует себя потерпевший кораблекрушение в шторм. Или грешник в аду… чужие, чуждые, возможно даже нечеловеческие, отвратительно пахнущие существа, разговаривающие на чужом, незнакомом языке. Рука слабела… она хотела помолиться, но обнаружила, что не помнит слов молитвы. Кто-то схватил ее, рванул и…