Копье Нептуна. Арабская весна. Первая и вторая книги
Шрифт:
— Главный Левита, ожидайте связи…
— Махаон, мне некогда ждать связи, твою мать! Пусть поднимают авиацию, вертолеты… все что есть! И бросают на переправу…
— Контакт! Танки противника с фронта! — закричал Самуил.
— Боеконтакт! Конец связи!
Ударила пушка…
— Левит главный — Левитам первой роты — атака, атака, атака! Маневрирование индивидуальное — вперед!
Последующие полчаса — запомнились капитану на всю жизнь…
Они атаковали не успевшую толком развернуться египетскую танковую часть. Этот бой был против всех правил, какие только возможны. Дело в том, что встречный бой танка с другими танками — в современном искусстве танкового боя считается ошибкой командира. Танки должны уничтожаться при помощи
Но сейчас — захватить неповрежденную египетскую переправу через канал было важнее.
Полчаса — израильские танки упорно шли вперед. Египтяне не успели развернуться в боевой порядок, недостаточно опытные экипажи мешали друг другу, танки сталкивались друг с другом, горящие — мешали еще действующим. Но зато — ни та, ни другая сторона практически не имела шансов промахнуться, атаковали в лоб, видимость была прекрасная. Осыпаемые вражескими снарядами как градом, израильские танки шли вперед, каждое попадание отзывалось содроганием всего танка и глухим, мощным ударом. И та и другая сторона подставляла под огонь свою мощную, лобовую броню, вопрос был в точности попаданий и возможности попасть в уязвимые места. Превосходство израильтян в приборах наблюдения и прицеливания — вполне компенсировалось численным превосходством египтян. Больше десяти танков, в том числе Абрамсы, другие бронемашины, солдаты с РПГ — а их было видимо — невидимо…
Свет в танке давно погас, половина приборов не действовала. Разбило прицел наводчика, теперь Сами ориентировался по наводкам командира. Вышел из строя небольшой электрический конвейер, подающий снаряды, заряжающий, злой как черт — метал в орудие снаряд за снарядом, они выстрелили уже столько, что орудие могло взорваться и погубить их всех. Температура в танке была не меньше пятидесяти градусов по Цельсию, кондиционер не работал. Дышать было нечем, поэтому — они приняли меры как при поражении химическим оружием — только так можно было дышать. От выстрелов орудия шумело в голове, никто уже не отмечал попадания. Горело со всех сторон, легкие египетские бронетранспортеры при попадании разрывало на части. Все ждали только одного — когда откажет двигатель — тогда их расстреляют в упор.
Потом — танк качнуло и повело вниз, механик — водитель едва успел его остановить. Они были на берегу Суэцкого канала, облицованного бетонными плитами — а совсем рядом, буквально в сотне метров — была переправа. Советская механизированная переправа, в полный рост, понтонная, способная выдержать танк.
— Дошли! — сказал кто-то…
Капитан какое-то время пытался отдышаться. Потом — взял трофейный АКМС, полез наружу…
На переправе — а ее охраняли танк, несколько бронемашин, по ней шли сейчас пикапы и грузовики с солдатами — все остановилось, замерло как в спектакле. Все стояли и смотрели на вывалившийся на берег избитый израильский танк.
— А ну, пошли отсюда! — капитан дал длинную очередь над головами египтян…
Их могли уничтожить. Сосредоточенным залпом РПГ, из того танка, который стоял у переправы. Да его, капитана — мог уничтожить всего лишь снайпер. Или пулеметчик. Но вместо этого — египтяне бросились бежать. Кто-то стал бросаться в воду, кто-то — просто побежал. Но никто не выстрелил. И преследовать кого-то у обессиленных израильтян на держащемся на честном слове танке не было никаких сил…
Капитан вернулся обратно в танк.
— Господи, мать твою, это она. Это она — сказал наводчик, выбравшись через свой люк.
Капитан Шагал включил рацию.
— Один — два это один один, мы вышли к переправе, где вы?
Ответом была тишина…
— Один — два это один один, мы вышли к переправе, где вы?
Мерзкая, холодная змея осознания вползала в душу.
— Один — три, один — три, это один один, ответь?
И эфир донес ответ.
— Один один, я один три, слышу тебя. Я вышел из строя, хода нет, но пушка пока исправна.
— Один три, тебе нужна помощь?
— Один один, отрицательно, повторяю — отрицательно, помощь не мне нужна. Противник бежит. Мы останемся в танке, запросим помощь.
— Один три, вопрос — что с один — два, ты видишь его?
— Один один, отрицательно, я его не вижу. Здесь все в дыму. Ни хрена не видно…
— Вертолеты! Вертолеты! — закричал Сами.
— Один три, сюда идут вертолеты, я запрошу для вас помощь немедленно.
— Махаон — общий, тишина в эфире. Левит! Левит, ты слышишь меня?
— Левит, Махаону, Левит — Махаону! Переправа примерно в десяти километрах севернее Исмаилии взята неповрежденной, повторяю — взята неповрежденной. Срочно направляйте сюда войска, нужно форсировать канал. У нас остался один танк, он поврежден. Если к противнику подойдут подкрепления — мы не удержим рубеж! Махаон, как понял…
Трофеями израильтян стал новый, совершенно неповрежденный танк Абрамс — его экипаж тупо сломал машину, а израильский вертолетчик промахнулся, потом два гусеничных бронетранспортера, три легких транспортных средства гражданского типа с вооружением, четыре армейских грузовика, несколько самых разных армейских внедорожников, полностью неповрежденный понтонный парк с тягачами, целая гора легкого вооружения и несколько десятков пленных — которые не сообразили убежать. Охранять пленных не было никакой возможности — штаб перебросил сюда разведроту на двух транспортных вертолетах. Пленные просили есть — а еды не хватало и самим израильтянам. В итоге — было принято решение отпустить всех пленных по домам. Из короткого опроса — стало ясно, что в Исмаилии идет резня, религиозная резня — исламисты теперь вырезают семьи тех, кто, по их мнению, недостаточно привержен религии ислам. В это сложно было поверить — но это было так: когда на страну наступал враг, египтяне занялись кровавыми разборками друг с другом.
Впрочем — они и до этого занимались именно ими.
Только через три часа к переправе прибыла техника — и тут же последовала контратака противника. Контратаку отбили вертолетами, нашлось дело и солдатам мотопехоты, которым пришлось спешиться и вести огонь по маневрирующим на той стороне реки небольшим вооруженным пикапам. Обошлось двумя убитыми и одиннадцатью ранеными — израильтяне записали на свой счет три единицы бронетехники и до ста человек живой силы…
Солдат из ремонтного взвода подбежал к капитану Шагалу, когда он был уже во временном штабе на другой стороне реки. Его уже закончил осматривать доктор и здесь же он попытался поесть. Попытка не удалась — его вырвало, скорее всего, от контузии.
— Ты знаешь, сколько в твоем танке попаданий?
— Нет.
— Четырнадцать попаданий. Вы словили на троих больше пятидесяти попаданий.
Танк с позывным один — два сгорел на поле боя. Двадцать два попадания снарядами, ракетами РПГ, противотанковыми управляемыми ракетами. При такой плотности огня не помогает ничего, не активная ни пассивная защита. Если бы у них была Меркава даже третьей серии — сгорели бы нахрен они все…
— То есть танк небоеспособен?