Копи царя Соломона (сборник)
Шрифт:
Питер заметил, что она не возразила ему.
– Да, я верю, – ответил он, – у меня не осталось ничего другого, а это не такая уж плохая поддержка.
Питер замолчал, только спустя некоторое время спросил:
– Скажите мне, где я нахожусь?
– В тюрьме, сеньор.
– Вот как? В тюрьме, с прекрасной женщиной в качестве тюремщика и с другими прекрасными женщинами, – он показал на красивую девушку, которая принесла что-то в комнату, – в качестве служанок. Да и сама тюрьма неплоха. – Он обвел взглядом мраморные своды, украшенные превосходной резьбой.
– Там, за дверьми, уже не женщины, а мужчины, – ответила она улыбаясь.
– Я полагаю. Пленников ведь можно связывать веревками и из шелка. Ну а кому принадлежит эта тюрьма?
Инесса покачала головой:
– Я не знаю, сеньор. Наверно, королю мавров. Вы ведь сами сказали, что я только тюремщица.
– Тогда кто же платит вам?
– Может быть, мне вообще не платят. Может быть, я служу из любви, – она быстро взглянула на него, – или из ненависти. – При этих словах лицо ее изменилось.
– Я надеюсь, не из ненависти ко мне, – сказал Питер.
– Нет, сеньор, не из ненависти к вам. За что я могу ненавидеть вас, такого беспомощного и такого славного?
– Действительно, за что? Тем более что я так благодарен вам – ведь вы выходили меня и вернули к жизни. Но тогда зачем скрывать правду от беспомощного человека?
Инесса огляделась вокруг. В комнате в эту минуту, кроме них, никого не было. Она нагнулась к Питеру и прошептала:
– Вас никогда не заставляли скрывать правду? Я вижу по вашему лицу, что нет. К тому же вы не женщина, не заблудшая женщина.
Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу, потом Питер спросил:
– Донна Маргарет действительно умерла?
– Я не знаю, мне так сказали. – И, как бы испугавшись, что она выдаст себя, Инесса отвернулась и быстро вышла из комнаты.
Шли дни. Питер понемногу начал поправляться. Но ему так и не удалось выяснить, где он находится и почему. Все, что он знал, сводилось к тому, что он был пленником в роскошном дворце. Но и в этом он не был уверен – стрельчатые окна одной из стен были заделаны. К нему никто не приходил, за исключением прекрасной Инессы и мавра, который или был глух, или не понимал по-испански. Правда, были еще женщины, служанки, все как одна красивые, но им не разрешалось приближаться к нему. Питер видел их только издали.
Таким образом, единственной собеседницей Питера была Инесса, и отношения их становились все более дружескими. Только один раз она решилась приподнять краешек вуали, скрывавшей ее мысли. Прошло много времени, прежде чем Инесса стала более доверять Питеру. Каждый день он задавал ей вопросы, и каждый день она без тени раздражения или хотя бы досады уклонялась от прямого ответа. Оба отлично понимали, что каждый из них старается перехитрить другого, но пока что у Инессы было преимущество в этой игре, которая ей, пожалуй, нравилась. Питер расспрашивал ее о множестве вещей – об испанском королевстве, о мавританском дворе, об опасности, угрожающей Гранаде, которой предстояло пережить осаду. Все эти вопросы они обсуждали вместе, и Инесса проявляла при этом незаурядный ум. В результате Питер был осведомлен о политических событиях, происходящих в Кастилии и Гранаде, и довольно серьезно улучшил свои познания испанского языка.
Однако, когда он неожиданно – а он делал это при каждом удобном случае – снова спрашивал ее о маркизе Морелла, о Маргарет или о Кастелле, выражение ее лица менялось и печать молчания смыкала ее уста.
– Сеньор, – сказала однажды, смеясь, Инесса, – вы хотите узнать тайну, которую я, быть может, и раскрыла бы вам, если бы вы были моим мужем или любовником, но вы не можете рассчитывать узнать ее от сиделки, жизнь которой зависит от того, как она ее хранит. Это вовсе не означает, что я хочу, чтобы вы стали моим мужем или любовником, – добавила она с нервным смехом.
Питер серьезно посмотрел на нее.
– Я знаю, что вы не хотите этого, – сказал он. – Чем бы я мог привлечь такую блестящую и красивую женщину, как вы?
– Однако вы, кажется, привлекаете англичанку Маргарет, – быстро и раздраженно ответила она.
– Привлекал, вы имеете в виду. Ведь вы говорили мне, что она умерла.
Поняв, что она совершила ошибку, Инесса прикусила губу.
– Однако, – продолжал Питер, – хотя это, вероятно, не столь важно для вас, я должен сказать, что вы сделали меня своим хорошим другом.
– Другом? – переспросила Инесса, широко открыв свои большие глаза. – О чем вы говорите? Разве такая женщина, как я, может найти друга в мужчине моложе шестидесяти лет?
– Похоже на то, – улыбнулся Питер.
Легко поклонившись ему, Инесса вышла из комнаты.
Через два дня она появилась вновь, по-видимому очень озабоченная.
– Я уж думал, что вы совсем бросили меня, – встретил ее Питер. – Очень рад видеть вас. Я устал от этого глухого мавра и от этой великолепной комнаты. Мне хотелось бы подышать свежим воздухом.
– Я догадывалась об этом и пришла, чтобы проводить вас в сад.
Питер подпрыгнул от радости, схватил свой меч, который был ему оставлен, и стал пристегивать его.
– Вам он не понадобится, – заметила Инесса.
– Я полагал, что он мне не понадобится и на том постоялом дворе… – буркнул Питер.
Инесса рассмеялась и положила руку ему на плечо.
– Слушайте, друг мой, – шепнула она, – вы хотите пройтись по свежему воздуху, не так ли? Кроме того, вас интересуют некоторые вещи. А я хочу рассказать вам о них. Но здесь я не смею делать этого – у этих стен есть уши. Ну а когда мы будем гулять в саду, не будет ли для вас очень тяжелым наказанием обнять меня за талию? Вы ведь еще нуждаетесь в опоре.
– Уверяю вас, что это отнюдь не будет для меня наказанием, – улыбнулся Питер. В конце концов, он был мужчина, и к тому же молодой, а талия Инессы была так же прелестна, как и она сама. – Однако, – добавил он, – это могут неправильно истолковать.
– Совершенно верно, я и хочу, чтобы это было неправильно истолковано. Не мной, конечно. Я ведь знаю, что совершенно не интересую вас и что вы с таким же удовольствием обнимете эту мраморную колонну.
Питер открыл рот, чтобы возразить ей, но Инесса остановила его.