Коптский крест. Дилогия
Шрифт:
– Ну да, – подхватил сын. – Причем переделывал какой-нибудь японский гаденыш-попаданец. А сделать мы ничего не можем, потому что…
– …Потому что, – подхватил Олег Иванович, – даже если мы и научимся создавать порталы, то, попав в прошлое, где действует этот самый японец, создадим очередную боковую ветку истории. И на нашей собственной, уже испакощенной им, наши действия никак не скажутся: мы будем менять новую реальность, а наша собственная останется прежней.
Ваня в очередной раз кивнул:
– Ну хорошо, с этим ясно. То есть ничего не ясно, но хоть понятно, что дальше делать. Но ты вот скажи: а почему все же ты против того, чтобы мы помогли этой реальности? Ну, сделать так, чтобы у их России не было поражений, террора, революции в конце концов?
Олег Иванович тяжко вздохнул. Как же он хотел уйти от этого разговора…
– А ты сам подумай. Вот, к примеру, книги про попаданцев. Помнишь?
Ваня помнил.
– Там в прошлое попадает человек или какая-то группа. Как правило – не по своей воле и, что называется, с «билетом в один конец». То есть выбор у них прост – либо жить спокойно, ни во что не вмешиваясь, либо, исходя из своих знаний и, что куда важнее, представлений, менять историю. Вернуться они не могут. А мы – мало того что можем, – так еще и в состоянии выбирать тот момент истории, в который можем попасть. То есть, – поправился Олег Иванович, – будем в состоянии, если я, конечно, прав. Верно?
– Верно, – согласился Ваня. – Но это здесь при чем?
– А при том, что почему ты хочешь менять именно эту реальность? А все остальные как, по боку? Что за прок от изменения этой реальности, если существует бесчисленное множество других, в которые ты никогда не попадешь? А там ведь тоже живут люди, страдают, умирают, льется кровь. Или ты хочешь рассуждать так: «раз уж мы здесь – давайте что-нибудь сделаем?» Не очень красиво выходит – будто мы заполучили в качестве игрушки целый мир и теперь перекраиваем его историю так, как это нам нравится. А он, между прочим, живыми людьми населен! Ты их спросил?
– Вот и спросим, – заметил Ваня. – Того же Николку и спросим. Как думаешь – что он скажет?
– Ну, что он скажет, я, уж поверь, примерно представляю, – усмехнулся Олег Иванович. – Только что это меняет? И к тому же откуда ты знаешь, что наши изменения не принесут еще больше горя? Это ведь только в книжках стоит продумать изменения и все шаг за шагом выполнить – и все получится. Но только одно дело играть в такие вот интеллектуальные игры, а другое – ломать судьбы людей, и не одного-двух, а многих миллионов. Не многовато на себя берем?
– Так что, стоять в сторонке и наблюдать? А они тут пусть… – Ваня задыхался от возмущения. – Вот, скажем, Николка – ему сейчас тринадцать лет, а в тысяча девятьсот четвертом будет тридцать. Он, наверное, по стопам отца пойдет, в Морской корпус – и погибнет при Цусиме! А мы могли бы подсказать, помочь – и он придумает что-нибудь заранее и японцев на хрен перетопит!
– Ну вот, снова-здорово, – обреченно вздохнул Олег Иванович. – «Предупредить Сталина, присобачить командирскую башенку на Т-34 [146] – и все дело в шляпе», так?
146
Одно из любимых изменений реальности, которые предлагают многие авторы книг про попаданцев во времена Великой Отечественной войны. Другие, столь же любимые – промежуточный патрон, гранатометы и песни Высоцкого из военного репертуара.
– Какая башенка? – не понял Ваня. – И вообще танков тогда не было… то есть не будет. А кстати, если подсказать вовремя, может, и будут – прикинь, русские танки под Порт-Артуром!
– Вот-вот, и я о том же. – Олег Иванович уже устал спорить – разговор явно шел на второй круг, и никаких просветов пока не наблюдалось. – Давай так: Николка есть Николка, это его мир и его право что-то в нем менять. В конце концов, он наш друг и партнер, и мы можем дать ему возможность получить любые знания в нашем мире. А уж как он ими распорядится…
– Предлагаешь всю ответственность на него переложить? Типа «мы тут чужие и не имеем права решать за вас»? – презрительно фыркнул Иван. – А мне как ему в глаза потом смотреть? «Вот тебе автомат, дорогой товарищ, стреляй, а я уж посмотрю, как ты, и посочувствую»…
– Да хватит уже кривляться! Думаешь, мне самому все это нравится? – Олег Иванович не выдержал и сорвался на крик. Ваня с удивлением воззрился на отца – несмотря на вспыльчивость натуры, он обычно не позволял себе подобного тона с сыном. – Да, мы не отсюда, и у нас СВОЙ мир и своя история. Об этом ты не думал? Вот элементарно – об ответственности? Не прикидывал, сколько бед в НАШЕЙ жизни происходит от того, что люди не знают своей истории? И сколько поганых проблем современности можно было бы снять, если бы не существовало некоторых белых пятен и загадок в прошлом? А мы с тобой – если я прав, конечно, и можно будет по своей воле создавать порталы в любое время, – как раз и можем помочь человечеству ЗАПОЛНИТЬ эти белые пятна! И поверь – это будет никак не проще и уж точно не безопаснее, чем перекраивать историю по рецептам попаданческих книг!
– То есть предлагаешь нам заняться разрешением загадок истории в глобальном масштабе? – усмехнулся Иван. – А ведь вспомни, я это с самого начала и предлагал. Найти ученых потолковее, показать им портал…
– Так я и не говорю, что ты не прав, – великодушно согласился отец. – Только ведь сначала надо самим во всем разобраться. А то делим шкуру неубитого медведя – а вдруг окажется, что никакие порталы в прошлое открывать вообще нельзя? И где будут все наши благие намерения? Нет, брат, – и Олег Иванович убрал исчерченную схемами бумажку в стол, – без Сирии нам с тобой теперь никак не обойтись. А там – посмотрим.
Слова его прервал торопливый стук в дверь. Ваня бросился открывать – на пороге стояла Марина, сестра Николки. Глаза у нее были вспухшие, заплаканные.
– Ваня, Олег Иванович, Николке очень-очень плохо. Весь горит, кашляет, папа за доктором послал – тот сказал: «Надежды совсем нет». Никол вот просил вам непременно передать… – Девочка сунула Ивану что-то в руку и, уткнувшись в ладони, зарыдала.
Ваня развернул скомканную бумажку – и увидел россыпь темных бусинок, все восемь штук, что достались мальчику при дележе коптских четок.
Глава 16
Ох, как нелегко было Яше заставить себя отправиться на Гороховскую после пугающего вояжа по московскому подземелью. Хорошо, хоть удалось избежать расспросов старого Ройзмана – часовщика очень вовремя не оказалось в лавке, а троюродный братец Яши Натан обещал промолчать о том, в каком виде начинающий детектив вернулся на Варварку, – за гривенник, разумеется. Весь следующий день Яков вел себя тише воды ниже травы: носу не казал из лавочки и все время, минуту за минутой, вспоминал все, что пришлось увидеть под землей. А на следующий день, ближе к вечеру, все же собрался – отпросился у дяди и уже через полчаса был возле дома Овчинниковых. Фомич, уже знавший Яшу как помощника нового жильца, встретил молодого человека неласково: