Корабельные новости
Шрифт:
Газета представляла собой сорокачерырехстраничный таблоид, напечатанный на тонкой бумаге. Шесть колонок, скромные заголовки, тридцать шестой кегль – для сенсаций, а обычно – какой-то добротный, но незнакомый шрифт из категории «sans serif». Новостей очень мало, и устрашающее количество рекламы.
Такого количества рекламы он никогда в жизни не видел. Объявления лесенкой спускались вдоль обеих боковых сторон каждой полосы, а новости были зажаты на оставшейся между ними площади, имевшей форму вазы. Несколько топорных, в две-три строки, объявлений заполняли пустоту в середине. «Никаких платежей до января!», «Никаких предварительных оплат!», «Никаких процентов!». Видимо, эти призывы касались всего, что рекламировалось: винилового сайдинга, резиновых штемпелей, страхования жизни, фестивалей фольклорной музыки, банковского обслуживания, веревочных лестниц,
Куойл прикинул, какая часть площади отдавалась рекламе. «Балаболка» наверняка делала неплохие деньги. И кто-то в ней должен был быть большим мастером по этой части.
Он спросил у Натбима:
– Рекламой занимается мистер Баггит?
– Нет. Терт Кард. Это входит в его обязанности ответственного секретаря. Хочешь верь – хочешь нет. – Усмешка сквозь усы. – И все тут не так хорошо, как кажется.
Куойл снова принялся листать газету. Поморщился, глядя на снимки разбитого автомобиля на первой полосе. Истории об изнасилованиях – три или четыре в каждом выпуске. Белые медведи на плавающих льдинах. Корабельные новости выглядели незамысловато – просто список судов, прибывших в порт. Или отплывающих.
«Голодные мужчины» – ресторанный обзор Бенни Фаджа и Адониса Колларда под двумя смазанными снимками. Лицо Фаджа казалось сделанным из грубо слепленных мясных обрезков. У Колларда кепка была низко надвинута на глаза. Куойл читал, поеживаясь.
Решаете, где бы перехватить по-быстрому? Не самое плохое место – «Треска во хмелю» Граджа. Интерьер представляет собой кабинки вдоль большого общего окна. Можно наблюдать за грузовиками, идущими по шоссе! Что мы и делали. Заказали мы «корзинку рыбных палочек», в которой было три жареные рыбные палочки, салат из сырой капусты и чипсы – все за $ 5.70. Напитки – отдельно. Предполагалось, что в «корзинку» входит булочка, но вместо нее нам подали ломтик хлеба. Рыбные палочки были хрустящими и вкусными. К ним можно было взять пакетик лимонного сока или соус тартар – на выбор. Мы оба выбрали соус. В заведении обслуживают также за барной стойкой.
Раздел Билли Притти «Домашняя страница» представлял собой нагромождение стихов, фотографий младенцев, описаний узоров вязанных крючком ковриков. Всегда имелась новость, выделенная рамкой: как сделать птичий домик из оловянной банки, ножны для топора из картона, приспособление для переворачивания бекона на сковороде – из кухонных вилок. Рецепты «чертиков из пресной лепешки», «жареных буревестников», кизилового вина и бобов в патоке.
Но что, должно быть, читают прежде всего, подумал Куойл, так это раздел «Шкварки» – залпы почти клеветнических сплетен. Ее автор плел свою паутину из полицейских судебных отчетов, цитат, надерганных из писем не местных родственников, грубых намеков насчет парней, возможно, собирающихся устроить «ирландские каникулы». По сравнению со «Шкварками» меркли все колонки сплетен, какие Куойлу когда-либо доводилось читать. Под колонкой стояла подпись: Сагг-младший.
Итак, мы видим, что почтальон попал в тюрьму на 45 дней за то, что выбрасывал корреспонденцию в бухту Якорного когтя. Он сказал, что корреспонденции было слишком много и что, если люди хотели ее получать, то могли бы забирать ее сами. Очевидно, что это действительно могли бы делать только те, кто умел плавать.
В
Канадская королевская полиция расследует дело о случившемся ранним утром пожаре, уничтожившем завод по переработке рыбы и морепродуктов в Пинхоуле, на острове Притон; им следовало бы спросить у некоего парня, живущего в некоей бухте острова, что он думает по этому поводу.
Несчастный случай со снегоходом унес жизнь 78-летнего Рика Паффа. Мистер Пафф возвращался домой с мероприятия, которое миссис Пафф называла «попойкой до поросячьего визга», когда его снегоход провалился под лед. Мистер Пафф был известным аккордеонистом, его даже приезжала снимать университетская киногруппа. В 1970-е он отсидел четыре года за сексуальные домогательства по отношению к собственным дочерям. Бьюсь об заклад, что они тоже не слишком горюют.
Хорошая новость! По слухам, пес Кевина Мерси по кличке Свирепый пропал на прошлой неделе во время схода лавины на Китайском холме.
Заокеанские газеты сообщают, что семья похищенного сицилийского бизнесмена получила по почте его отрезанное левое ухо. Приходится лишь изумляться тому, как живут эти иностранцы.
В редакционной статье, словно пена из брандспойта, изливались потоки обличений в связи с местной политической жизнью. Разглагольствования, щедро расцвеченные эпитетами. В выражениях «Балаболка» не стеснялась. Она смотрела жизни прямо в ее бегающие налитые кровью глаза. Отважная маленькая газета. У Куойла появилось тревожное чувство – как у человека, стоящего на игровой площадке и наблюдающего за игрой, правила которой ему неведомы. Ничего похожего на «Мокинбургские вести». Такое он писать не умел.
На второй понедельник утром дверь в кабинет Джека Баггита оказалась распахнутой. Внутри сидел сам Баггит с сигаретой за ухом; откинувшись на спинку деревянного стула, он время от времени произносил в телефонную трубку: «Гм-гм». Дважды махнув правой рукой, он пригласил Куойла войти.
Куйол сел на стул с расколотым спереди сиденьем, расщелина врезалась ему в бедро. Рука – мгновенно к подбородку. Из-за перегородки он слышал бормотание радиоприемника Натбима, дробь компьютерных клавиш, скрип пера Билли Притти, строчившего очередную заметку и время от времени макавшего перо в чернильницу.
Джек Баггит имел внешность, необычную для главного редактора газеты. Маленький человечек с красным лбом, ему, по разумению Куойла, могло быть от сорока пяти до девяноста пяти лет. Короткая щетина на подбородке, дряблая шея. Неровно остриженные обвисшие волосы. Пальцы охряные от беспрерывного курения. На нем был комбинезон, густо покрытый рыбьей чешуей, на ногах, водруженных на стол, – резиновые сапоги с красными подошвами.
– О да! – воскликнул он пугающе громко. – О да! – и, положив трубку, зажег сигарету.
– Куойл? – Рука выстрелила вперед, Куойл пожал ее. Ощущение было такое, будто он сжал кухонную варежку-прихватку.
– Плотный туман и морось. Ну, Куойл, вот ты и в штабе «Балаболки». Теперь ты работаешь в этой газете, которая вполне процветает, и я расскажу тебе, как случилось, что я ее создал. Приступлю сразу к делу. Потому что, видишь ли, факультетов журналистики я не кончал.
Он выдул две струи дыма из уголков рта и посмотрел на потолок, как моряк смотрит на звезды.
– Чтобы выжить, моему прапрадеду пришлось дойти до каннибализма. Мы были из тех, кто основал этот самый Мучной мешок, теперь от нас осталось всего несколько семей. Баггиты рыбачили в этих водах, охотились на тюленей, занимались мореплаванием – словом, делали все, чтобы как-то поддерживать жизнь. В то время рыболовство позволяло жить неплохо. Когда я был молодым, рыбачили только во внутренних водах. У всех были свои ялики, свои сети. Чтобы найти рыбий косяк, надо было знать кое-какие хитрости. Не зря говорят: у рыбы колокольчиков на шее нет. Билли Притти был одним из тех, кто лучше всех умел находить рыбу. Знал здешние воды, как дыры на собственном матрасе. Мог перечислить все донные впадины вдоль побережья, богом клянусь.