Корабелы полуночных морей
Шрифт:
Лицо ее было вымазано копотью и песочной грязью, по щекам текли две струйки слез.
– Пошел вон! – сквозь плач крикнула она. – Что тебе еще надо?! Застрелю!
– Нет, нет! – Джей вскинул руки, показывая свои добрые намерения. – Я помогу… я вот… песок…
Светловолосая размышляла аж целых две секунды.
– Зови на помощь. Там, – она махнула ладонью в сторону галиона и двух огромных фрегатов. – Я здесь. Быстро!
Джей колебался, не решаясь оставить ее одну, но все же сорвался с места и помчался к дальним причалам. К
Второй раз Эсфирь проснулась далеко за полдень. Мышцы затекли, болели руки и плечи. Она потянулась, медленно повертела шеей, не помогло. Выбравшись из кровати, девушка поплелась на кухню за чайником. Сейчас немного травяного чаю (а еще в буфете валялись конфеты), и станет лучше. Должно стать лучше, ей ведь теперь понадобится много сил, чтобы восстановить шхуну. Хотя бы начать.
Из дома она вышла в легкой рубашке и штанах, но вернулась накинуть кофту – набежали тучи, с моря дул прохладный ветер.
Шхуна, почерневшая, с обожженной кормой и грот-мачтой, все так же стояла у причала. Эсфирь взобралась на палубу, осмотрела суденышко, стараясь не наступать на прогоревшие доски. Разрушения не катастрофические, но огонь сожрал довольно много. Девушка прислонилась к бортику; как ни сдерживалась, из глаз опять закапали слезы. Да что ж им, этим гадам, нужно! Зачем, за что?!
И папа далеко, прилетит не раньше чем через неделю.
Может, она неправильно сделала, что не сдала того парня в полицию или остальным корабелам? С него хоть какую-то компенсацию содрать получилось бы. Или не получилось – что более чем вероятно.
Вспомнила ночь. Люди стоят вокруг нее: охранник, смотритель, часть команды с ближайшего корабля.
– Ты видела, кто это сделал? Он один был или их несколько? Убежали, подонки? – озабоченно спрашивают они.
Девушка смотрит в глаза растерянному поджигателю – высокому русоволосому парню лет семнадцати-восемнадцати, слишком светлокожему, чтобы быть местным жителем. Он тоже измазан илом, сажей и песком, комкает в руках растерзанную футболку, молчит, не решаясь ни оправдаться, ни сбежать. Эсфирь отворачивается.
– Я видела двоих. Подростки, ну, или молодые парни. Скорее всего, снова студенты развлекаются…
Последнее слово она произносит со злой горечью, голос срывается. Парень опускает глаза и отчаянно краснеет.
Эсфирь вздохнула. Бог с ним, пусть живет. Вроде дошло до человека, да и помог он. Ладно, пора домой, еще еду заказывать, а то совсем холодильник пустой. Отца пока нет, можно не готовить, но тут уж бутерброд сделать не из чего, нужно бы озаботиться.
К вечеру дела были переделаны. Тучи на небе разошлись, закатное солнце, словно шарик апельсинового мороженого, медленно таяло в широком бокале моря. Эсфирь приоткрыла окошко, впуская в дом ветерок, и забралась с книжкой на диван в большой комнате.
Звонок в дверь раздался, едва она перелистнула первую страницу. Недовольная (кого там еще принесло!), девушка включила экран и вывела изображение с камеры на входе.
Он.
На пороге стоял он, вчерашний поджигатель, сиречь – раскаявшийся спасатель. С коробкой конфет и… цветами.
Эсфирь в ярости соскочила с дивана и распахнула дверь.
– Ты зачем пришел?
Парень отшатнулся, чуть не свалившись с коротенькой двухступенчатой лесенки.
– П-привет… – сказал он. – Прости, я тут… извиниться. Извини, пожалуйста.
Эсфирь стояла, прожигая его взглядом.
– Вот, тебе я… – парень протянул ей цветы. – Если можно. Прости.
Ноздри у девушки раздулись, ни дать ни взять необъезженный жеребенок при виде седла.
– Ты сжег мою шхуну, – отчеканила она. – Да, потом ты помог ее потушить, но сначала ты ее сжег. Уходи. Чтобы я тебя больше здесь не видела. Иначе расскажу всем про тебя и твоих дружков.
– Погоди, – вскинулся парень, подаваясь вперед. – Я же хотел…
Хлоп! Дверь защелкнулась прямо у него перед носом.
Вот так.
На экране Эсфирь наблюдала, как он потоптался еще у порога, несколько раз подносил палец к кнопке звонка, но так и не нажал. Она фыркнула, плюхаясь обратно на диван. Ишь выдумал, конфеты.
Через полчаса она приоткрыла дверь, выглянула наружу. На пороге, слегка подзавядшие, но еще пахнущие травой и медом, лежали белые лилии.
Солнце стояло высоко. Джей сидел на причале, болтал ногами, то и дело утирая лоб под бейсболкой. Майка давно намокла и прилипла к спине. У него не было уверенности, что девушка явится сегодня, но вдруг. По крайней мере, еще часик он подождет, и если не получится, завтра попробует прийти в другое время.
Шхуна уже не выглядела живой, как вчера. Кто знает, может, действительно это он ее убил?
Зачем он полез сюда? Все Ирвин, безбашенный придурок, повеселиться захотел. Нет, ну ладно Ирвин, а Джей-то, Джей зачем повелся? Поджечь корабль маринеров, очень весело, ха-ха. В детстве они всегда воевали с ребятней из маринерского поселка, потому что нужно же было иметь какого-то врага, а потомки созданий, ранее населявших планету, – по виду людей, по факту энергетов, питающих собой свои же корабли, – подходили на эту роль как нельзя лучше. Они наводили страх своей инаковостью, своими нечеловеческими способностями.
Если б в мире был только один-единственный человек, умеющий чувствовать энергетические потоки и оживлять деревянные суда, все бы им восхищались, превозносили его таланты, может, ученые забрали бы его себе для изучения. Но маринеры были расой. Люди прибыли на Данту позже и всегда ощущали эту чужеродность, этот конфликт сосуществования разных миров. Пусть давно уже не осталось, что называется, «чистой породы», и все, кого сейчас зовут корабелами, – результат смешения крови людей и маринеров, все равно всегда были «они» и «мы». Нелюди и люди.