Корабль-акула
Шрифт:
– Термит?
– прошептала Джевел Флит, пытаясь вспомнить.
Сначала он прикончил отца, задушив его во сне гароттой, затем покончил с матерью ее собственной шипастой дубиной. Ему удалось нанести смертельный удар, но все-таки она успела достать из-под подушки пистолет. Поза скелета говорила о силе, с которой пуля ударила парня.
Не веря своим глазам, разглядывали они семейную библиотеку комиксов, изданных в серии "Вилякская Пятифутовая Полка Классики". Джевел Флит медленно пролистала то, что называлось "Моби Дик", и обнаружила, что сочинение
– Наверняка здесь было что-то кроме этого, - прошептала женщина.
Капеллан Пембертон быстро отложил "Гамлета" и прислонился к стене. Он вдруг подумал, что теряет рассудок, что вот-вот начнет нести бессмыслицу. Прочтя молитву, он почувствовал себя лучше, но все-таки в дальнейшем избегал смотреть на полку с классикой.
Гревс презрительно фыркнула, глядя на портрет отвратительного типа с вытаращенными глазами и вдавленным носом боксера, подписанный ВИЛЯКА ИЗБРАННИК, ОЧИСТИТЕЛЬ. Два стола в комнате - разве это не глупо? Кому нужны два стола? Потом она внимательно пригляделась к ним и заметила, что один из них - это окровавленный стол для порки, и почувствовала, что сейчас ее стошнит. Надпись на табличке гласила: "Исправительное Мебельное Производство. Размер 6, возраст 10-14 лет". О боже, порой ей случалось приложить своим детям, если она считала, что их поступки не соответствуют критериям совершенства, но увидев эти кровавые пятна, она почувствовала, что начинает теплее думать о лежащих в соседней комнате костях отцеубийцы.
– Давайте упорядочим свои впечатления, - сказал капитан Солтер.
– Вы думаете, кто-то из них уцелел?
– Сомневаюсь, - ответила Гревс.
– Такие люди не имели права выжить. Весь этот мир должен быть тщательно вычищен. Они, гм, перебили друг друга, но не это самое главное. У этой пары был один ребенок в возрасте десяти-четырнадцати лет; их каюта приспособлена лишь для одного ребенка. Нужно заглянуть еще в какие-нибудь каюты, чтобы понять, была ли семья с одним ребенком нормой. Если это так, можно держать пари, что они вымерли. Или почти вымерли...
– Расчет вполне обоснован, - заметил Солтер.
– Если не учитывать других факторов, кроме этого одного ребенка на семью, то за один век население, насчитывающее два миллиарда, уменьшилось бы до ста двадцати пяти миллионов. В следующем веке - до менее чем четырех миллионов, затем - до двадцати тысяч... а в тридцать втором поколении последняя пара из этих двух миллиардов родит одного ребенка, и это будет конец. А ведь есть и другие обстоятельства. Кроме того, что могут существовать люди, не размножающиеся по собственному желанию, - он избегал смотреть на Джевел Флит, - нужно принимать во внимание увиденное на лестнице, в коридоре ив этих комнатах.
– И значит, наши проблемы решены!
– воскликнула Гревс. Она хлопнула ладонями по кошмарному столу, забыв, для чего он служил.
– Мы вытащим корабль на берег и высадим команду на сушу. Расчистим место, узнаем, что нужно делать, чтобы выжить... Слова замерли у нее на губах,
Капеллан понял ее, но ответил.
– Переход на берег - это просто перемена места. Они наверняка смогут переучиться.
– По политическим причинам это невыполнимо, - вставил Солтер.
– По крайней мере, в таком виде.
Он представил, как излагает свои выводи совету корабля, сидящему под мачтой, к которой крепится пластинка с Хартией, и печально покачал головой.
– Есть один способ, - заметила Джевел Флит.
Именно в этот момент и ворвались Броунеллы, следившие за десантной группой с момента ее высадки. Десять женщин в капюшонах и мешковатой одежде и девять мужчин в покаянной черни проскользнули в широко открытые двери и окружили людей моря кольцом копий. Действительно, на суше действовали и другие факторы, но это было еще не тридцать второе поколение.
Предводитель мужчин из клана Броунеллов довольно произнес:
– Вот чего нам не хватало - свежей крови.
И Солтер понял, что он имел в виду не генетику. Женщины, как обычно, более разговорчивые, критически заметили:
– Грешницы, конечно, бесстыдно обнажающие свои конечности, бесстыдно кичащиеся своими прогнившими колоннами святыни разврата. Явились сюда с проклятого моря, чтобы увести нас с дороги истины и добродетели.
– Мы знаем, что делать с женщиной, - сказал предводитель мужчин, а остальные подхватили литанию:
– Мы повалим ее на землю.
– И перевернем ее навзничь.
– Вытянем ей одну руку и привяжем крепко.
– Вытянем ей вторую руку и привяжем крепко.
– Вытянем ей одну ногу и привяжем крепко.
– А потом...
– Потом мы забьем ее насмерть, и Виляка улыбнется.
Капеллан Пембертон смотрел, словно не веря своим глазам.
– Вглядитесь в свои сердца, - начал он, пытаясь воззвать к их рассудку.
– Вглядитесь глубже, чем делали до сих пор, и увидите, что вас ввели в заблуждение. Не так должны вести себя люди. Позвольте, я объясню вам...
– Богохульник!
– крикнула предводительница женщин и ловко ткнула капеллана в живот своим копьем.
Сила, с которой вонзилось широкое холодное лезвие, опрокинула его на землю. Джевел Флит тут же присела рядом, проверяя пульс и дыхание. Жив.
– Встань, - приказал ей предводитель мужчин.
– Выставлять себя на показ, предлагая таким, как мы, бесполезно. Наши сердца чисты!
В двери появился мальчик.
– Вангеры!
– заорал он.
– Двадцать Вангеров поднимаются по лестнице.
– Распрямись и не бормочи, - рявкнул отец и вытянул его древком копья по ребрам.
Мальчик скривился в улыбке, но лишь когда все восемнадцать чистосердечных бросились к лестнице. Потом он выглянул в коридор и свистнул изо всех сил. Люди моря внимательно следили за развитием событий, деля свое внимание между происходящим в коридоре и истекающим кровью капелланом. По свистку стремительно распахнулись шесть дверей, из них высыпали мужчины и женщины и ударили копьями в спины готовых к обороне лестницы Броунеллов.