Корабль Иштар. Семь шагов к Сатане (сборник)

Меррит Абрахам Грэйс

– Кобхем, – сказал он, – вы были правы.

И повернулся ко мне.

– Скажите мне, Джеймс Киркхем, когда вы впервые заподозрили, что вас испытывают? Мне любопытно узнать, насколько велика ваша проницательность.

Он знаком пригласил меня сесть и сам сел в свое кресло. Я упрямо не смотрел на Кобхема.

– Первое, что удивило меня, Сатана, – сказал я, – это ваше отношение к «Астарте». Я бы так не отнесся. Мертвец ничего не способен сказать – старое верное правило. Я следовал бы вашим инструкциям, конечно, – смело добавил я, – но не одобрил бы их.

Его

глаза не отрывались от меня. Я чувствовал, как его воля бьет по мне молотом, выбивая правду.

– А когда ваше подозрение перешло в уверенность?

– Когда вы появились здесь.

И тут я позволил вырваться гневу.

– Я не допущу больше подобных экспериментов над собой, Сатана! – воскликнул я с холодной яростью, которая была вызвана не этим происшествием, но тем не менее была неподдельной. – Или мне доверяют полностью, или не верят вовсе. Если вы мне поверите и я вас подведу – что же, лекарство в ваших руках, и я готов понести наказание. Но я больше не буду подопытным кроликом, как ребенок в психиатрической клинике. Клянусь Господом, не буду!

Я подумал, что выиграл. И не только выиграл, но и поднялся во мнении Сатаны на невиданную прежде высоту. Если его алмазно–твердые глаза могли смягчаться, они смягчились.

– Согласен, Джеймс Киркхем, – спокойно сказал он. – Но я рад, что подверг вас испытанию. Оно открыло мне, до какой степени я могу на вас полагаться.

– Я принял решение. Дал слово, – сказал я слегка обиженно. – Пока вы честно платите за работу, я повинуюсь вашим приказам, Сатана. Если вам это ясно, то вы не найдете более верного слугу.

– Мне это ясно, Джеймс Киркхем, – ответил он.

Я осмелился взглянуть на Кобхема. Он понемногу приходил в себя. И смотрел на меня с очень странным выражением.

– Кобхем, – рассмеялся я, – вы актер не хуже, чем химик.

– Кобхем… был… очень ценным слугой, – сказал Сатана. – И никогда не приносил больше пользы, чем сегодня.

Я увидел, как глубокая дрожь сотрясла Кобхема. И сделал вид, что ничего не заметил. Сатана встал.

– Идемте со мной, Кобхем, – сказал он. – Нам нужно кое–что обсудить. А вы… – он взглянул на меня.

– Пойду к себе. Я знаю дорогу.

Сатана вышел, Кобхем за ним. Однажды он оглянулся и бросил на меня странный взгляд. В нем была благодарность – и смертельный ужас.

Я подошел к панели, с которой начиналась моя дорога к себе.

– Джеймс Киркхем, – я обернулся.

У противоположной стены стоял Сатана. Его корпус почти закрывал Кобхема.

– Сэр?

– Джеймс Киркхем, никогда я не был более доволен вами, чем сейчас. Спокойной ночи.

– Я рад, сэр. Спокойной ночи.

За ним открылась панель. Я нажал на скрытую в обшивке пружину, стена разошлась. Передо мной был маленький лифт. Я вошел в него. Сатана и Кобхем прошли сквозь другую стену.

Я мельком увидел двух рабов кефта с петлями в руках, шедших по обе стороны Кобхема.

Когда моя панель закрывалась, мне показалось, что я видел, как они схватили его за руки.

И вот я в своих комнатах. Ева будет ждать меня, но у меня не было желания

совершать сегодня экскурсию. Я был уверен, что Сатана клюнул на мою наживку. Но Кобхема ждало наказание – насколько суровое, я не знал. Сатана не зря зловеще подчеркнул «был», говоря о полезности Кобхема. И Кобхем понял угрозу. И еще я видел рабов, державших его. Сатана обо всем этом не забудет. Возможно, он вызовет меня; может быть, даже сам придет ко мне.

Лучше оставаться здесь. Раньше или позже появится Баркер. Я пошлю с ним сообщение Еве.

Я выключил все лампы, кроме одной неяркой в гостиной, разделся и лег. Курил, чувствовал легкую тошноту и приступы горячей бессильной ярости. Дело с «Астартой» было достаточно жестоким, даже в том варианте, что изложил Сатана. Откровения Кобхема сделали его ужасным. Конечно, мне придется пойти на это. Ничего другого не остается. Если я откажусь, это будет концом и для меня, и для Евы. И кто–то другой займет мое место. Кобхем в сущности сделал необходимым мое участие. Я должен найти способ помешать жестокому уничтожению корабля. Почти несомненно, что это означает мою гибель. Но это нужно сделать. Я знал, что если не вмешаюсь и позволю невинным людям идти на дно, я больше никогда не смогу найти душевное спокойствие. Я знал, что и Ева чувствовала бы то же.

Я отчаянно надеялся, что мы сможем уничтожить Сатану до моего отплытия.

Неожиданно я ощутил чье–то присутствие в комнате. Выскользнул бесшумно из постели и подошел к занавесям. Это был Баркер.

Я поманил его.

– Осторожнее, Гарри, – прошептал я. – Входите и навострите уши. Кое–что случилось.

Я кратко рассказал ему о событиях дня от беседы с Консардайном до пьяных откровений Кобхема и зловещего увода его Сатаной. Маленький человек вздрогнул.

– Боже, – прошептал он. – Кобхем – настоящий дьявол, но мне его жаль. Сатана позаботится, чтобы он больше не болтал. Нужно действовать быстро, капитан.

– У меня твердое убеждение, что моя работа сегодня – оставаться в этой комнате, – ответил я ему. – И если вы думаете, что это не трудно, когда меня ждет мисс Демерест, вы ошибаетесь.

– Вы правы, сэр. Да и мне нужно побыстрее убираться. Вот что я пришел вам сказать. Я был тупицей вчера вечером, когда вы намекнули, что делает Сатана своими руками. Честность меня подвела. Не прошло и пяти минут, как я увидел, как это можно сделать. Черт победи, да можно это сделать десятью способами.

– Вы правы, – шепнул я, – но покороче. Как вы собираетесь узнать, делает ли он это?

– Вот над этим я весь день ломал голову, – ответил он. – Как пробраться в храм и осмотреть черный трон? Золотой опускается, а черный встроен. И в любой час дня и ночи там стоят два раба кефта. Сменяются четырежды в сутки, и, держу пари, он для этого подбирает самых подходящих, капитан.

Пробраться туда нетрудно, за троном с полдюжины тайных ходов. Десять минут, и мы будем знать, что к чему. Но как, ради дьявола, получить эти десять минут? Перестрелять этих бледнолицых парней – не поможет. Как только их найдут, Сатана поймет, что за игра.