Корабль мечты
Шрифт:
– Ашер, – скромно и в то же время с достоинством произнес Исаак. Он давно уже понял, что именно так лучше всего демонстрировать искренность. – Если бы я выполнял все шестьсот тринадцать мицвот каждый день, то у меня не оставалось бы времени ни на что иное, я не успевал бы ни работать, ни дышать. Эль-Шаддай, Господь Всемогущий, сжалится над своим слугою. Он знает, что мое сердце чисто… насколько это возможно. И должен сознаться вам в том, что если когда-нибудь в моем бокале окажется не кошерное вино, то я его все равно выпью. Но свинину и нечистое мясо
Банкир удовлетворенно улыбнулся. Окропив губы вином, он поставил бокал на стол.
– Пару дней назад в порт прибыл корабль из Македонии, – продолжил Ашер. – Моряки рассказывали о мошеннике-еврее, которые вез с собой девочку возраста твоей дочери.
– Вот как?
– Они сказали, что он не заплатил за пребывание на их корабле. Обманул их.
– Постойте-ка! – Исаак хлопнул себя по лбу, словно эта мысль только сейчас пришла ему в голову. – Какое совпадение! Я тоже слышал эту историю после прибытия в Венецию. Правда, мне ее рассказали немного иначе. Мне говорили, что еврей расплатился с ними за дорогу тремя сундуками булыжников.
Ашер Мешуллам тихо рассмеялся. Постепенно он понял, с кем имеет дело.
– Странный народец эти македонцы. И зачем им столько камней?
– Кто знает, кто знает… – покачал головой Исаак.
– У каждого народа свои обычаи, – расхохотался Ашер, но тут же вновь принял серьезный вид. – Я беспокоюсь лишь о том, как бы этот еврей и правда не оказался мошенником. Вишь ли, мир между евреями и венецианцами очень хрупок, особенно сейчас. Нам не нужны лишние проблемы.
– Понимаю. Но у меня сложилось такое впечатление, будто этого еврея и не было никогда. Мне показалось, что он лишь порождение фантазии пьяных македонских моряков. Думаю, никто больше не услышит о нем после того, как их корабль вновь выйдет в море.
– А как ты попал в Венецию?
– Хашем, Всемогущий, да восславится имя его, оберегал нас в пути. Добрую пару сапог мы стоптали в дороге, ибо прибыли в Венецию по суше, ведь мы знали, что нельзя проникнуть в город по воде.
– Так значит, по суше?
– По суше, – повторил Исаак, не сводя с Ашера глаз.
Они немного помолчали.
– Именно так я и скажу общине и законникам.
– Вы можете сказать им это, ибо так и есть.
– Скажу, – кивнул Ашер, опуская ладонь Исааку на плечо. – Ибо все обстоит так, как и должно быть.
Исаак кивнул. Смысл этой фразы банкира был кристально ясен. Он не поверил ни единому слову из рассказа Исаака, но собирался помочь соплеменнику.
– Что ж, так тому и быть. Аминь.
– Аминь сэла, – кивнул банкир, улыбаясь. – Ты сын лейб-медика, работавшего у венецианского посла на острове Негропонте. Это лучше любых рекомендаций.
Исаак склонил голову в знак уважения.
– Да благословит Господь ваш путь, Ашер Мешуллам.
– Тебе стоит называть меня Ансельмом, как и все остальные, – посоветовал ему банкир. – Тебя ведь тоже зовут не Исаак ди Негропонте, верно? Но венецианцы любят маскарад, всегда помни об этом.
– Я не забуду.
– Поселись
– Спасибо… Ансельм.
– А теперь покажи камни, о которых ты писал мне. Посмотрим, чем я смогу тебе помочь. – Банкир прикрыл глаза и вздохнул, точно от боли. – Но, к сожалению, должен сказать тебе, что сейчас настали тяжелые времена…
«Всегда приходится платить, если имеешь дело с банкиром», – подумал Исаак.
Он разложил на столе два изумруда, два рубина и бриллиант.
– Когда смотришь на них вот так, сложно в это поверить, но мне пришлось через многое пройти, чтобы привезти эти камни сюда.
– Я верю тебе, Исаак ди Негропонте. – Ансельм искренне, как-то даже по-ребячески, улыбнулся. – Не зря говорят, что у нас, евреев, все через жопу.
С этими словами он расхохотался.
Глава 24
– Ансельм говорит, что в Венеции собираются создать отдельный квартал для евреев, – рассказал Исаак, когда они вышли из дома банкира.
Ашер заплатил за драгоценности хоть и меньше, чем они стоили на самом деле, но все же сумма была довольно приличной.
– Это хорошо? – спросила Джудитта.
– Нет, дитя мое, – мрачно ответил Исаак. – Во всем этом заложена идея хазер.
– Идея чего? – переспросил Доннола.
– Загона для скота, – ответил Исаак. – Скотобойни.
– Ай, что за чушь, – возразил его помощник. – Этого никогда не случится.
Взглянув на него, Исаак удивленно приподнял бровь.
– Меня радует, что ты разбираешься в политике республики лучше банкира Ансельма, который привык говорить с высокопоставленными лицами Венеции.
Доннола сделал вид, что не заметил иронии в словах Исаака.
– Влиятельность этого ростовщика, доктор, доказывает, что кое-какие люди, вопреки логике, добиваются более высокого положения в обществе, чем такие добрые христиане, как я, что бы там ни говорили в республике. Видя такое, можно прийти к выводу, что здесь не всегда говорят правду по этому поводу, а все слухи – лишь пустые сплетни, которые распускают только для того, чтобы поддерживать народ в добром настроении. И поэтому я с уверенностью могу заявить, что слухи о загоне, в котором евреев запрут, точно скот, не более чем выдумка.
– Ну, раз ты так говоришь, то как я могу тебе не поверить, – ухмыльнулся Исаак. – Я сообщу Ансельму, что он может спать спокойно.
Доннола пожал плечами.
– Думайте что хотите, доктор. Я лишь высказал вам свое мнение.
– Ой, вот только не надо стоить из себя обиженного, – рассмеялся Исаак, украдкой подмигивая дочери.
– Я не обиделся, – проворчал Доннола. – Но скажу вам вот что. Ваш ростовщик ни за что не прислушается к таким словам. А знаете почему?
– Почему?