Корабль мертвых. История одного американского моряка
Шрифт:
– На «Йорике» мы двигались совсем не так, правда, Пипип? Пока эти великаны перетащат полтонны, мы на «Йорике» подтаскивали все две. И уголь там не лежал рядышком, как здесь.
– Сейчас на «Йорике» хорошо… – согласился я. – Там загрузили уголь в ближние бункера и несколько дней для угольщиков не будет никаких проблем… Но к черту «Йорику»! Кажется, Станислав, нам надо думать совсем о другом.
– Я уже немножко осмотрелся, – кивнул он. – Трап удобный, но он рухнет, если с «Императрицей» решат разобраться серьезно. Уж поверь мне. Еще тут есть вентиляционная шахта, запомни ее, Пипип.
– И в верхнем рундуке есть лаз наверх, – указал я. – Я там был. Пройти можно. Будь наготове. Может, пять дней, как ты говоришь, а может… Провернуть несколько дырок в днище нетрудно, а старое железо в трюмах
В таких разговорах прошли два дня.
Мы только приняли вахту, как раздался странный, ни на что не похожий грохот. Меня бросило на кучу угля и я увидел, как котлы надо мной встали почти вертикально. Из распахнувшихся топок летел раскаленный шлак. В трапе теперь не было нужды, вертикальная шахта превратилась в коридор, так резко «Императрица» легла на борт. Я бросился вслед за Станиславом, но позади раздался ужасный крик.
– Это угольщик…
– Черт его побери!
Мы сразу вернулись в котельную. Горячий шлак сыпался отовсюду, это было как в аду, где грешникам нельзя застаиваться. Электрический свет погас, вероятно, перегорел кабель, но топки отбрасывали довольно света. Мы легко отыскали Даниеля, левую ногу которого придавила раскаленная металлическая плита. Мы никак не могли ее приподнять, это оказалось нам не по силам.
– Дай лопату.
Я подал лопату Станиславу, еще не понимая, что он задумал.
Он поднял ее и с силой ударил по ноге угольщика. Тот взвыл.
Тремя ударами Станислав перерубил ногу негра, впавшего в обморок. Мы потащили его к выходу. Он оказался невероятно тяжелым. Хорошо, что нас встретил другой негр. Теперь мы могли подумать и о себе. В кубрик можно было не возвращаться, его уже залила вода. Некоторое время электрические лампы освещали весь этот хаос, потом они погасли. Но инженер успел подключиться к аккумуляторам. Свет мигал и медленно садился. Видимо аккумуляторы тоже были не в порядке. На всем пути наверх мы никого со Станиславом не встретили. Из кубриков просто никто не успел выйти, их двери подперло многими тоннами воды. Наверное на это шкипер и рассчитывал. Две шлюпки сорвало с креплений и разбило при падении. Одну готовили к спуску, этим командовал сам шкипер. Он стоял на мостике, скрестив руки на груди. Когда свидетели расскажут о его действиях в суде, доверия к шкиперу уже ничто не подорвет. Он держался очень правильно. Поэтому мы со Станиславом первыми влезли в шлюпку номер три. Я, Станислав, и оба негра (один с отрубленной ногой, которую уже перетянули жгутом). Чуть позже к нам присоединились старший офицер, инженер и стюард. «Давай, давай!» – махнул шкипер с борта и мы отплыли в сторону. Котлы не проявляли особой активности, вода еще не затопила котельную. Мы видели, как шкипер тоже занял место в шлюпке. И как только он это сделал, в недрах корабля что-то страшно загрохотало. Течение отнесло шлюпку шкипера к корме, они там отчаянно пытались отплыть от «Императрицы» под градом летящих с неба обломков. Волны теперь поднимались такие высокие, что из-за них мы ничего не видели. Весла вырывало из уключин, мы их с трудом ставили на место. Инженер вдруг сказал:
– Черт, нас вынесло на банку. Под нами и трех футов нет.
– Не может быть, – заметил старший офицер и опустил весло за борт вертикально. – О черт! Нас действительно вынесло на банку. Навались на весла!
Но огромная волна уже накатилась на нас, встала чудовищной стеной и ударила с такой силой, что шлюпка развалилась на куски и все оказались в бушующей воде.
– Станислав! – заорал я, пытаясь перекричать грохот волн. – У тебя есть что-нибудь под рукой?
– Даже соломинки нет, – всплыл он совсем рядом. – Плывем назад к «Императрице». Вон она торчит. Прямо как башня. Она может так простоять долго, а здесь нас разобьет о камни.
Течение и волны относили нас в сторону, но мы еще не потеряли силы и медленно приблизились к вставшей над водой чудовищной башне, ничем не напоминавшей белоснежную красавицу, какой она была недавно. С трудом вскарабкались наверх, стремясь пробраться в середину корабля. Это было нелегко.
47
Когда рассвело мы попробовали спуститься в коридорную шахту. Мы действовали осторожно и нам это удалось. Двери кают служили ступеньками, никогда бы мне в голову не пришло такое. На самом дне коридора находились обе каюты шкипера. Я нашел карманный компас и сразу отдал его Станиславу, потому что на моей одежде не было карманов. Там же мы обнаружили два бака с питьевой водой. Теперь мы не боялись умереть от жажды. Это было важно, ведь мы не знали, остались ли целыми насосы и можем ли мы качать питьевую воду. На «Йорике» мы изучили каждый уголок, знали, где что находится. А здесь все надо было искать наугад. Впрочем, Станислав сразу определил, где может храниться еда. Могу сказать, что от голода мы теперь тоже вряд ли могли умереть. Там же, в кладовой, нашлись минеральная вода, пиво и вино. Казалось, все складывалось прекрасно, но Станислав сказал:
– Пипип, ты мне не поверишь, но меня, кажется, укачивает. Черт побери, такое со мной впервые!
Я тоже не мог этого объяснить. Корабль ничуть не раскачивало. Иногда он вздрагивал от ударов, но ведь это не качка.
– Это потому, – догадался я, – что мы все видим не так, как привыкли видеть. Шахты стали коридорами, а коридоры шахтами. Все наклонено не так, как следует. Нужно привыкнуть к этому.
– Наверное, ты прав.
Мы поднялись наверх и чувство морской болезни исчезло.
– Видишь, – сказал Станислав, – как много зависит от нашего воображения. Уверен, что когда мы узнаем, что в нашей жизни является истинной реальностью, а что является плодом воображения, мы тоже почувствуем, что нас укачивает.
Я согласно кивнул.
Куда бы мы ни смотрели, везде горизонт был свободен.
– Теперь мы можем вести жизнь, о которой всегда мечтали, – торжественным голосом заявил Станислав. – У нас есть все, что нам надо, мы можем пить и есть сколько нам вздумается, никто нам не помешает, никто не заставит таскать уголь или мыть палубу. Но вот странно, Пипип, – несколько убавил он торжественности, – мне хочется убраться отсюда. И подальше. Если в ближайшее время на нас не наткнутся, надо самим подумать о том, как добраться до берега. Сидеть тут, имея все и ничем не занимаясь, будет невыносимо, правда? Каждый день одно и то же… Ты только подумай… Если правда существует рай, в котором гуляют праведники, вряд ли я выдержу там хотя бы день. Петь набожные гимны, беседовать с фарисеями… Нет, нет, Пипип, это не для меня.
– Не волнуйся, Станислав, рай точно не для нас, – рассмеялся я. – У нас нет никаких документов, даже корабельной книжки нет. А наверху потребуют доказательств, что именно мы являемся Пипипом и Станиславом. Что мы им покажем? Перед нами сразу захлопнут двери. Чтобы попасть в рай нужен брачный контракт, нужны свидетельство о рождении, свидетельство о конфирмации, о миропомазании, причастии. Даже справка, подтверждающая, что ты не избегал исповедей. Если бы можно было обойтись без всех этих бумаг, разве мы так страдали бы? Любой священник подтвердит, что без бумаг нам с тобой лучше не соваться в рай. Верить ближнему это хорошо, но лучше пусть предъявит документы.