Корабль ночи
Шрифт:
Кип кивнул.
– Ну и что скажете? Эта сука всплыла со дна, как пробка, верно? Никогда про такое не слыхал! А что внутри?
– Несколько тонн ржавого железа, погнутые переборки и, может быть, парочка торпед, – ответил Кип. «А что еще? – внезапно задумался он. – Что там Мур говорил о задраенных люках?»
– Почему бы вам не вскрыть эту штуковину и не осмотреть ее внутри? – Турок вопросительно поднял бровь.
– Слишком опасно. И потом, я не настолько любопытен…
Турок едва заметно улыбнулся и кивнул. Он отвернулся и несколько секунд смотрел на лодку, потом запустил в нее недокуренной
– Пару лет назад у Каймановых островов, – начал Турок, – один мужик нашел на глубине сто футов затопленную немецкую канонерку. Знаете, есть такая штука – подводная сварка. Вот они прорезали себе проход, залезли внутрь. И знаете, что нашли? – Он обвел глазами слушателей. – Золотые слитки! Ну, ясное дело, разбогатели ребята. Ох и разбогатели…
– Золотые слитки? – переспросил Ленни.
– Враки, – поспешно прервал разговор Кип. – Если ты думаешь, что внутри этой раздолбанной посудины – горы золотых слитков, то ты просто спятил…
Турок пожал плечами:
– Может, там и нет никакого золота. А может, что-то есть. Проклятые нацисты возили с собой много всякого барахла. Но чтобы узнать, есть там что или нет, надо посмотреть.
– Единственное, что там может быть, это уйма старых механизмов,
– сказал Кип.
– Как знать, – Турок снова улыбнулся, но его глаза по-прежнему оставались пустыми.
Кип узнал этот хищный взгляд.
– Ну так послушай, что я тебе скажу. Если ты воображаешь, будто сможешь запросто вскрыть эту посудину автогеном, выбрось это из головы. Стоит хоть одной искре залететь внутрь, и ты будешь собирать золотые слитки в раю…
Турок примирительно поднял руки:
– Да я просто так сказал, к слову пришлось. – Он улыбнулся, прошел мимо констебля к обшарпанной двери в стене и, на мгновение впустив в полутемный док ослепительное солнце, вышел.
– Не уважает старших, – заметил Ленни. – Хлопот с ним не оберешься, но работник он – дай Бог всякому.
– Да, я слышал. – Кип на несколько мгновений задержал взгляд на лодке, и по спине у него пробежал холодок. Сквозь шум воды, плескавшейся у ее бортов, он расслышал иные звуки, доносившиеся изнутри корабля: скрип деревянных подволоков, лязг металлических переборок – далекие, пугающие. – Ленни, – сказал он, – держи людей подальше от лодки, договорились? Не хочу, чтоб кто-нибудь тут ошивался. Я не зря сказал про взрывчатку…
– Ладно, – кивнул Ленни. – Будет сделано. – И, повысив голос, крикнул рабочим: – Ребята, здесь шабаш! По местам! Дж. Р., вы с Мерфи должны закончить ремонт обшивки! Перси, ты уже все покрасил? Все по местам, за работу! Ну!
Кип похлопал Ленни по плечу и вышел наружу. Солнце больно ударило по глазам, но он по-прежнему видел молчаливую неподвижную фигуру на боевой рубке – фигуру, похожую на саму Смерть. Хватит, не ерунди, велел он себе, включая зажигание в джипе. А то скоро начнешь видеть призраков у себя в тарелке. Он выехал с территории верфи и поехал в сторону рыбачьих хижин. Нравилось это ему или нет, нужно было навестить жену Кепхаса. Любое дело, даже самое печальное, нужно доводить до конца.
Но, не проехав и сотни ярдов, констебль снова почувствовал холодок
Эту подводную лодку создавали для разрушения, крестили кровью и яростью, и одному Богу известно, сколько людей и судов погибло, попав в радиус действия ее пушек и торпед. В ушах у Кипа неотвязно звучал голос Бонифация: «Верните ее в Бездну. Потопите ее. Потопите. Потопите…»
– Как? – проговорил он вслух.
Впереди внезапно запестрели яркие краски кокинской деревни, что-то царапнуло острыми коготками сердце – и только тогда Кип задумался над тем, что сказать жене Кепхаса.
7
Он помедлил в темноте, достал из заднего кармана флягу и поднес ее к губам. В горло полилось отличное крепкое виски. Он вытер губы рукавом рубахи, сунул флягу обратно в карман и зашагал дальше.
В безлунной черной ночи гулял сильный ветер с моря. Деревня была погружена во тьму. Нет, один огонек все-таки горел – в «Индиго инн», одинокий квадрат света в верхнем окне. Этого белого он не знал, но видел его в деревне. Он-то и нашел лодку.
Джунгли подступали к самой дороге, в чаще звенели цикады, то тут, то там принималась кричать ночная птица, и от этих звуков ему становилось не по себе. Море впереди сливалось с тьмой; расслышав шум прибоя на коралловых отмелях, он понял, что берег близко, но не мог разглядеть его.
Днем он трижды приходил в док и глядел на немецкую подводную лодку, гадая, что же внутри, под металлической обшивкой. История о золотых слитках, найденных на канонерке у Каймановых островов, только разожгла в нем жадность. Конечно, он не знал, правда ли это… но
– а вдруг правда? Конечно, правда! Иначе и быть не может! Он ускорил шаг. Верфь была за следующим поворотом дороги, а ему еще предстояла очень тяжелая работа.
Старая подводная лодка чем-то зацепила Турка, лишила его покоя. В ней было что-то странное, даже жутковатое. Весь день он только о ней и думал, гадая, какие сокровища могут быть спрятаны на этом корабле. Возможно, чертов легавый знал куда больше, чем сказал им, – очень может быть! Иначе зачем бы ему засовывать эту ржавую калошу в док? Почему бы не оставить ее гнить в гавани? Нет, во всем этом было что-то по-настоящему странное. Легавый что-то скрывал. Но от Турка Пирса ничего не утаишь.
Впереди смутно забелели ворота верфи. Перелезть через них или протиснуться понизу было проще простого. Тем более, что никто никогда не узнал бы об этом. Но, когда Турок был уже почти у самых ворот, на дорогу, отделившись от сплошной стены джунглей, вышла какая-то тень.
Турок застыл на месте, приоткрыв от волнения рот.
Он различил в темноте огромный неуклюжий силуэт с широкими квадратными плечами. На призраке была тонкая рубашка из хлопка. Турок попятился и вдруг понял, что это не привидение. Перед ним на дороге стоял смуглый лысый человек с коротко подстриженными седыми усами и бородой, и в ухе у него блестела золотая сережка. В руках у незнакомца было что-то похожее на ящик – судя по вздувшимся бицепсам, тяжелое. Он стоял совершенно неподвижно и разглядывал Турка.