Корабль ночи
Шрифт:
Глядя в эти пустые глазницы, Мур понял, что за наследство принесла им подводная лодка: мучения душ, заключенных в разлагающуюся плоть, обреченных на жизнь в смерти. Какая-то нечестивая сила не давала им отойти в мир иной, схоронила живыми трупами в железном гробу… а он помог им выбраться из склепа.
Яна с трудом отыскала голос.
– Что… это?.. – прошептала она, не в силах унять дрожь. – Боже мой… Боже мой…
Мур повернулся к девушке, поднял ее с пола и повел к выходу, крепко сжимая в руке мясницкий нож, потому что знал – поблизости могут
Садясь за руль, Мур услышал ярдах в двадцати позади треск и шум листвы; Яна вскрикнула, он обернулся и увидел, что из чащи, напролом сквозь заросли кустарника и лиан, на них надвигаются темные мрачные тени. Мур повернул ключ в зажигании, мотор заурчал, и он до отказа вдавил акселератор. В ответ грузовичок взревел, из-под колес полетели комья сырой земли, и машина помчалась по дороге. В боковое зеркало Мур увидел, как они возвращаются с опушки в джунгли, сжал руль так, что побелели костяшки пальцев, и тут пикап проскочил взлетную полосу и понесся в сторону деревни.
– Кто это был? – Яна в смятении вцепилась ему в рукав. Страх наконец настиг ее, и она утратила способность думать и рассуждать.
– Они живые, – ответил Мур, зорко поглядывая по сторонам – не притаилось ли что в зеленом полумраке по сторонам извилистой дороги; истинность собственного высказывания лишила его дара речи, а на висках выступил холодный пот. – Я видел их на лодке… и Кип видел. – Он коснулся красных отметин у себя на горле. – Не знаю, как это получается или почему, но знаю, что они живые…
Показалась деревня. Мур промчался по пустынным улицам; он заметил, что джип исчез со своей обычной стоянки перед конторой Кипа, но долго колотил в дверь в тщетной надежде, что Кип может оказаться на месте. Повернув от двери, он поднял голову и увидел клубящиеся в небе густые облака, тускло-серые, ослепительно-белые, далекие с черной каймой. Он пересек Площадь и обнаружил, что бакалея заперта, а витрины закрыты щитами; он постучался в хозяйственный магазин, но никто не ответил. Он оглядел Хай-стрит, магазин за магазином – везде замки на дверях, тишь, безлюдье: город-призрак. Ветер доносил от Кисс-Боттома крики чаек, птицы кружили над рифом, проносились над самой водой и вновь взмывали в небо. Мур смотрел, как они стаями летят в открытое море, словно решив навсегда покинуть Кокину.
Он вернулся к грузовичку. Не глядя Яне в глаза (из-за того, что непременно увидел бы там, а еще из страха перед тем, что она могла прочесть в его глазах), он завел мотор, включил передачу и поехал через площадь в гору по Хай-стрит.
И увидел, что двери гостиницы распахнуты.
Мур непроизвольно напрягся. Он помнил, что утром закрыл дверь, хоть и не запер ее. Взвинченный до предела, он сунул разделочный нож за ремень.
– Ждите здесь, – велел он Яне. – Первым пойду я. – Он оставил ее в грузовичке и крадучись поднялся на крыльцо; вытаскивая одной рукой нож, другой потянул на себя дверь-ширму и переступил порог, прислушиваясь и принюхиваясь чутко, как зверь. Вдруг Мур застыл на месте, всматриваясь в полумрак комнаты.
В кресле сидел какой-то человек, рядом на полу стоял чемодан. В руках он держал стеклянное пресс-папье и смотрел на него так, словно вновь обрел нечто утраченное давным-давно. Мур отпустил ширму, та громко захлопнулась за ним, и человек торопливо – и неуклюже – поднялся.
19
– Прошу прощения, – сказал незнакомец с заметным акцентом. – Дверь была открыта, и я зашел, чтобы подождать здесь. – Он поднял пресс-папье. – Прошу вас, скажите… где вы это взяли? – Он опустил глаза и заметил нож в руке Мура и очень спокойно добавил: – Я… не имел в виду ничего плохого.
– Кто вы? – спросил Мур.
– Меня зовут Фредерик Шиллер. Мне сказали, что здесь можно подыскать комнату, но, пока я шел по деревне, я не встретил ни одного человека…
Мур на миг замер, пытаясь определить, что у гостя за акцент. Ну как же – немецкий! Он по-прежнему осторожно отложил нож на стол.
– Так откуда это у вас? – снова поинтересовался Шиллер. Пресс– папье он держал так, точно это был бесценный самоцвет.
Мур не стал удовлетворять его любопытство и вместо этого спросил:
– Как вы сюда попали?
– Приплыл на грузовом судне с Ямайки. – Шиллер помолчал, сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил недорогой коричневый бумажник. – Деньги у меня есть, – сказал он.
Мур отмахнулся от кошелька.
– Я не знаю, что у вас за дела на Кокине, мистер Шиллер, но вы выбрали не самое удачное время для визита.
– О? Почему?
– Надвигается буря – вон какое нынче небо. Последний ураган чуть не развалил гостиницу.
– Я ненадолго, – отозвался Шиллер. – А теперь, пожалуйста, скажите… где вы нашли этот предмет?
– На лодке…
Шиллер закрыл глаза.
– …или, вернее, на том, что от нее осталось. – Дверь-ширма за спиной у Мура открылась, вошла Яна. Она посмотрела на Мура, потом на Шиллера, потом опять на Мура. – С вами все в порядке? – встревоженно спросил он.
Она кивнула и провела рукой по лбу.
– Да… просто я очень устала. У меня… у меня еще путаются мысли.
– Молодая леди нездорова? – спросил Шиллер.
– Пожалуй, я пойду отлежусь, – сказала Яна Муру.
Он взглянул на немца.
– Если хотите кофе, кухня в глубине дома. Я провожу мисс Торнтон наверх. – Его заинтриговал этот человек, он гадал, кто это и откуда.
Мур помог Яне подняться по лестнице, проводил в конец коридора, в номер, и откинул одеяло на постели. Когда он уже уходил, Яна вдруг схватила его за руку пониже локтя. Золотистые волосы веером рассыпались по подушке.
– Я не понимаю, что здесь творится, мне страшно, я не знаю, что делать…
Мгновение Мур стоял, глядя на нее сверху вниз, а потом отвел волосы с ее лба – бережно, как когда-то с другой женщиной.