Корабль отплывает в полночь
Шрифт:
Искаженный голос сник до призрачного шепота:
– Ты один, Элвин. Один против тайн и ужасов Вселенной. Непостижимое доберется до тебя раньше нас. Время, пространство и судьба объединились против тебя. Даже сама удача…
Призрачный голос ВСС-радио умолк, когда поврежденные аккумуляторы окончательно сели. Утробу потерпевшего аварию корабля вновь наполнила тишина.
И весело разлетелась на осколки, когда Элвин рассмеялся в последний раз. Федрис-психолог! Федрис-глупец! Неужели Федрис надеется расшатать его нервы с помощью шаманских фокусов и силы внушения? Словно кто-нибудь из Диких может поверить в сверхъестественное!
«Не
Как ненавидели Диких и поэтому уничтожили их.
Всех, кроме одного.
Федрис сказал «один»? Элвин скептически усмехнулся, дотронулся до медальона на шее и легко вскочил на ноги.
Немного времени спустя он извлек из поврежденного корабля все, что ему было необходимо.
«А теперь, Федрис, я должен совершить акт создания, – пробормотал он и улыбнулся. – Или лучше сказать „воссоздания“?»
Он навел тупое жерло распылителя на забитый зеленью проход. Не последовало ни звука, ни вспышки; зеленые ветви затряслись и почернели, утратив шипы, а затем превратились в сдуваемый ветром порошок, мелкий и черный, как пыльный ковер земной Луны. Элвин метнулся к выходу и на какое-то мгновение задержался там – золотоволосый, с холодной усмешкой на губах и веселыми искорками в глазах, в расшитой платиной тунике черного цвета, прекрасный, как юный бог… или дьявол-подросток. Затем высунулся наружу и направил ультразвуковой луч распылителя вниз, расчищая свободную площадку посреди колючего леса. Закончив эту работу, он ловко спрыгнул на землю; мелкая пыль от удара поднялась в воздух и окутала его колени.
Элвин выключил распылитель, смахнул пот с лица, рассмеялся, подумав о своем растущем недовольстве, и оглядел лес. Тот не изменился ни на йоту за мили пути. Все те же глянцевые шипы, копьевидные листья и ветви поднимались из голой красноватой земли. Остальной планеты он не видел, как не уловил ни малейшего намека на движущихся живых существ – не считая самих шипов, «замечавших» его, когда он приближался. Ради эксперимента он позволил одному малютке уколоть себя, и это оказалось чудовищно больно.
Но все-таки что это за странная природа? Искусственные насаждения? Или растения пропитывают все вокруг ядом, как земное красное дерево – свою древесину? Он усмехнулся, почувствовав, как по спине пробежал холодок.
Если здесь нет животных, для чего нужны шипы?
Нелепый лес! Своей незатейливостью он напоминал зачарованные леса из старинных земных сказок. Эта идея пришлась бы по душе доктору Федрису!
Если бы Элвин имел хоть какое-то представление о том, где находится планета, он мог бы составить более обоснованное мнение о здешних формах жизни. Споры жизни дрейфуют по космосу, поэтому разные планетные системы и даже целые звездные регионы могут иметь схожие биосистемы. Но Элвин передвигался слишком быстро, слишком необычным способом, на самом быстром и необычном корабле Диких – слишком быстро даже для того, чтобы наблюдать за звездами и определить, где он оказался.
«Или
Или чтобы его появление могла засечь станция слежения за глубоким космосом, если она была на этой планете. Но раз уж на то пошло, он и сам не собирался здесь появляться. Просто вынырнул из подпространства среди зловещих черных конфетти метеорных потоков – а потом столкновение, стремительное падение поврежденного корабля и отчаянная попытка зацепиться за ближайшую планету.
Он сумеет определить, где находится, когда наступит ночь и покажутся звезды. Если, конечно, ночь на этой планете когда-нибудь наступает. И если когда-нибудь рассеется высокий туман.
Элвин сверился с компасом. Стрелка примитивного, но полезного инструмента работала исправно. По крайней мере, у планеты были магнитные полюса.
И вероятно, здесь были ночь и день, смена которых поддерживает растительную жизнь и комфортную температуру.
Как только Элвин выберется из этого леса, он сможет строить планы на будущее. Только бы здесь оказались города! Хотя бы один!
Он спрятал компас под тунику и с удивительной нежностью, почти с благоговением, прикоснулся к медальону на шее.
Потом посмотрел на кружева веток над головой. Да, все именно так, как в тех сказочных лесах, что заставляли рыцаря изрядно помахать двуручным мечом.
С распылителем задача упрощалась – ультразвуковых зарядов в его магазине хватит на расчистку еще десятков миль пути.
Элвин оглянулся на слегка изогнутый тоннель, проделанный им.
Сквозь голубовато-серый пепел уже пробивались треклятые зеленые ростки.
Он включил распылитель.
Ветки на опушке леса были такими густыми, что свободное пространство ошеломило Элвина. На мгновение он застыл, глядя, как хаотичный зеленый ковер чернеет под невидимым лучом распылителя. А затем вышел из леса – не в волшебную страну, но в такое место, где впервые прозвучали сказки о ней.
Чистое пространство растянулось приблизительно на полмили. Со всех сторон его окружал колючий лес. Из ядовитой зелени в сотне шагов справа от Элвина вытекал ручей и, журча, пересекал прогалину по неглубокой ложбине. За ручьем виднелся небольшой холм.
На склоне холма пристроилась кучка невзрачных серых домов. Над одним висело перышко дыма. Рядом стояли две повозки и примитивные сельскохозяйственные машины.
За исключением участка с домами, всю ложбину занимали посадки. По всему холму через равные промежутки росли невысокие деревья с красными и желтыми плодами. Повсюду виднелись ряды кустарников и засеянные пшеницей поля, волновавшиеся на ветру. Однако все растения, казалось, останавливались и замирали в ярде от колючего леса.
Послышалось печальное мычание, а затем из-за холма вышли коровы, числом с полдюжины. Мужчина в простой рубахе неторопливо повел их в сторону домов. Маленькое животное – возможно, кошка – выскочило из дома, над которым поднимался дым, и пошло рядом с коровами, путаясь у них под ногами. Следом за кошкой из дверей появилась девушка и стала, скрестив руки на груди.
Элвин жадно впивал атмосферу покоя и щедрой земли, чувствуя себя человеком, окунувшимся в древность. Должно быть, именно о таких идиллических картинах рассказывалось в старинных земных песнях. Напряженные мышцы Элвина невольно расслабились.