Корабль палачей(Романы, повести, рассказы)
Шрифт:
В надежде, что он вернется, Арнольд задержал «Фульмар» у причала на восемь дней, потеряв выгодный фрахт.
Когда открыли его сундучок, ящик из черного дерева, запертый на висячий замок, в нем обнаружили несколько предметов одежды, вид Брюгге и, к общему изумлению, книги, о которых ни один член команды не имел ни малейшего представления. Это были «Эмиль» Жан-Жака Руссо, «Исследование о человеческом согласии» Локка, «Камера обскура» Гильдебрандта и справочник по высшей математике без имени автора и названия издательства, так как в нем отсутствовали начальные страницы.
В кармане старой шерстяной куртки обнаружили сборник избранных басен Эзопа на греческом языке.
Этот томик я оставил себе. Но ни мне, ни кому-либо другому он не позволил получить дополнительные сведения о Доне.
Если Дон-загадочный, судя по всему, был образованным человеком, то все было иначе с Сандером Смекеном, который едва мог написать свою фамилию.
Это не мешало ему быть хорошим моряком. Ему можно было поручить штурвал, и он знал все сигнальные огни маяков, от Гри-Не до Спартеля и дальше.
Однажды, после семи или восьми лет плавания на борту «Фульмара», он пришел к капитану и сказал, что он не собирается возобновить контракт.
Удивленный Арнольд поинтересовался причиной, и Смекен холодно пояснил:
— Я только вчера узнал, что фульмар — это всего лишь разновидность уток [24] . Мне это не нравится.
— Не мог же я переименовать свое судно только для того, чтобы он остался в составе команды, — проворчал Арнольд.
24
Фульмар — это английское (и латинское) название птицы глупыша (Fulmarus glacialis), вида из семейства буревестниковых. Название получил за свою доверчивость — глупыш почти не боится человека.
На закуску я оставил Яна де Брюина.
Ян, родившийся на одной из унылых улиц портового квартала Гента, нанялся в возрасте пятнадцати лет на пароход компании Гибсон Лайн, с которого ушел в Лейте, чтобы записаться в команду каботажника, который долго таскал его от одного порта к другому. После этого он перебрался на его конкурента и через десять лет вернулся в Бельгию, множество раз совершив кругосветное путешествие. Через несколько недель он уволился.
«Фульмар» подобрал его в Порт-Саиде.
Он никогда не рассказывал о своих приключениях. Тем не менее приключений у него было предостаточно, причем весьма необычных, и я узнал о них только из рассказов его друзей.
Однажды его видели плавающим в Карибском море в нескольких футах от акулы солидных размеров, и с ним не случилось ничего плохого. Добавлю, что плавал он рядом с акулой без каких-либо эмоций.
Однажды в Тампико он вернулся на борт необычно веселым с корзинкой из ивовых прутьев, в которой, по его словам, находилось животное, стоившее немалых денег.
С капитаном едва не случился удар, когда он обнаружил, что это «животное» было огромной коброй.
В Буэнос-Айресе, в кошмарном квартале Бокка три здоровенных докера-негра попытались очистить его карманы. Он уложил их всех в бессознательном состоянии на землю, после чего обрил каждому из них правую половину головы.
Он был одним из немногих уцелевших в страшном циклоне 1911 года, когда «Фульмар» потерял шестерых человек неподалеку от Белиза. На протяжении трех часов, пока длился ураган, он не покидал палубы!
Однажды вечером я увидел его увлеченно беседующим с другим матросом-фламандцем из нашей команды, что случалось крайне редко.
Вы подумали, что он рассказывал о своих невероятных приключениях?
Ничего подобного. Он с энтузиазмом рассказывал о типе, встреченном им на ярмарке в Генте, который за четверть часа слопал пятьдесят пирожков.
Зажечь все свечи!
О китайских пиратах много говорят. О них рассказывают множество лживых историй и преувеличивают их преступления. Но эти негодяи существуют и продолжают пиратствовать.
Наш старенький «Фульмар» никогда не ожидал встречи с этими мерзавцами в районе голландского островка Пуло-Вен, где за недорого можно загрузиться хорошим углем.
Мы спокойно направлялись в Шанхай, обходя красные рифы и торчащие под водой скалы, причины многих кораблекрушений. Стояла ужасающая жара, а над морскими водами плавал голубоватый туман.
Вдруг мы увидели, как Рапси, помощник капитана, направил свой бинокль в какую-то точку и выругался.
— Это что за макака прет по курсу и не подает опознавательных знаков?
Это была большая китайская джонка с полуспущенным парусом.
— Ему этот парус не нужен, — продолжал ругаться Рапси, — пусть я обернусь лягушкой, если в ее брюхе не спрятан хороший дизельный движок!
Он передал бинокль капитану Арнольду.
— Они убирают брезент, — сказал старик.
Рапси кивнул:
— Видите, что за штуковины они открывают?
— Две скорострельных пушки 28 калибра и пулеметы Хочкинса. Что мы можем им противопоставить, Рапси?
— Три хлопушки «снайдера» и столько же револьверов.
— Маловато… Глядите, они готовят китобойную пушку.
Рапси усмехнулся:
— А кит, это «Фульмар». Они выпустят в нас ракету с гарпуном, снабженным абордажным крюком, и возьмут на буксир. Потом пойдут на абордаж.
— Думаю, нам придется пережить несколько неприятных минут, — задумчиво протянул старик.
— Конечно… И врач ничем не поможет, — сказал Рапси и повернулся к матросу, который стал подавать признаки беспокойства. — Набейте табаком ваши трубки, ребята, это, быть может, будет последний акт покорности, от которого вы не пострадаете.