Шрифт:
Гуманность. Она самая, чтоб ей, поможет им скрасить долгие столетия межзвездного перелета и не сойти с ума.
Иван брел извилистыми коридорными тропами и недрами "Обретшего веру" в каюту-камеру, где уже три года содержался в заточении Низа Десянов. Освещение очень яркое, золотисто-желтое, так требуют корабельные психологи, вроде бы должно успокаивать и поддерживать настроение, но только раздражает и гнетет. Сегодня его очередь навещать пожизненно заключенного. Каждое вторник и воскресенье кто то из обитателей корабля посещает Низу и просто разговаривает с ним, и нельзя сказать чтобы ради того чтобы Низа не сошел с ума, потому что бедняга уже давно и бесповоротно безумен. Что-то в нем сломалось, и поди знай что. Но - только из милосердия. Если они потеряют свою человеческую сущность они потеряют все. Город- звездолет, полет длиной в столетия, и, заключенный, осужденный за страшное преступление, но все равно не отверженный, нет.
Иван остановился в нише у автомата попить кофе, во многом чтобы оттянуть время до встречи с безумцем. Пришла его очередь, что поделать, но как же он терпеть не может эту обязанность.
Низа вывел из строя один из четырех фотонных двигателей, через систему автономного управления чрезмерно перегрел его. Бывший главный механик сделал это потому что безумца захватила безумная идея, что на самом деле они не летят к Кеплеру, чтобы их потомки колонизировали ближайшую к Земле экзопланету, а все это время стоят в ангаре на Земле, и то что они видят в иллюминаторах на самом деле транслируют специальные экраны, и корабль специально потряхивают, и повсюду видеокамеры, и все это телешоу и одновременно страшный эксперимент, и так далее. Низа свихнулся на этой безумной идее, будто жуткий вирус поразил его мозг. Когда-то всеобщий любимец и душа компании больше не верил в их миссию. Он считал, что участников экспедиции предательски и подло обмануло объединенное правительство ООН.
Иван приложил палец к датчику, дверь отъехала в сторону, и Иван так чертыхаясь со стаканчиком кофе зашел в каюту-камеру, повторяя про себя - не хочется, а надо. Только из милосердия он здесь. Это его долг.
Обычные покои, ничем не напоминающие тюрьму, тут царил хаос и беспорядок, все было усыпано учебниками и справочниками по фотонным двигателям, а Низа, со спутанными волосами, в пижаме и босиком, лежал на кровати и играл с каким-то гаджетом. Наверное, пересматривал старую фильмотеку.
Иван подкатил кресло и сел рядом.
– Ну как ты?
– как можно мягче спросил он.
– А ты как думаешь?
– Низа избегал прямого контакта глаз. Еще один признак душевной болезни.
– Мне очень жаль. Ты не пропускаешь прием таблеток?
– заботливо поинтересовался Иван.
– Гуляешь раз в неделю в оранжереях, как тебе позволено?
– Таблетки я пью, хоть из-за них и сплю целый день. В долбаных оранжереях гуляю. А впрочем, что мне еще делать? Я пытался найти видеокамеры в потолке, но нет, черти, хорошо спрятали. Мы в ловушке, Ваня.
– А у нас все по старому. В оранжереях цветут розы и тюльпаны, мы играем в настольные игры, учимся, читаем книги, занимаемся в тренажерных залах, общаемся, дружим и конечно любим. Мы счастливы, Низа.
Они помолчали.
– Низа!
– Иван выдохнул и решился снова долбануть лбом о стену.
– ты все еще не веришь, что мы действительно летим? Что мы на первом в истории человечества так называемом корабле поколений? Что на нас и наших потомков возложена величайшая миссия колонизации Кеплера?
– Нет, не верю.- Низа горько улыбнулся.
– Они не могли пойти на такие траты. Это обман и заговор планетарного масштаба. ООН поставил на нас эксперимент. Нужно было понять, что такая штуковина как корабль поколений вообще возможна. Потому что тысяча против одного, что это мертворожденная идея. Поколение за поколением в замкнутом пространстве, без возможности выбраться наружу ... Вдохнуть свежий воздух, увидеть зеленеющее дерево, увидеть незнакомое лицо. Это невозможно вынести человеческой психике, и это надо было доказать опытным путем.
– А ты помнишь, как нас провожали? Ты помнишь тысячи светлых счастливых лиц по обеим сторонам дороги когда нас везли к космодрому? Какими яркими разноцветными красками развевались флаги всех стран, как пылали воздушные шары, фейерверки? Я например живу этими воспоминаниями.
– Что с того? Земляне могут верить во что угодно. НАСА и ООН полностью контролирует эксперимент. Мы лабораторные крысы, Вань. Мы сейчас где-то в Калифорнии под землей, в огромном ангаре, в так и не взлетевшей железной бочке...
– Ты не веришь, что наши прапраправнуки будут жить на Кеплере? Новом, восхитительном, удивительном мире? Мире, где, вполне возможно, есть леса и океаны?
– Были бы прапраправнуки, если бы я не сжег двигатель.
– кисло проговорил Низа.
– А так будут далекие прапрапра неизвестно сколько еще пра внуки.
– Да, Низа.
– постарался не сорваться на яростный крик Иван.- Ты нанес экспедиции страшный ущерб. Ты почти погубил нас. И смотри, все равно кто-то регулярно приходит с тобой поговорить. Потому что мы учим наших детей милосердию. Чтобы те, кто спустя сотни лет высадится на Кеплере, знали что это такое. Чтобы они остались людьми. А иначе какой во всем этом смысл?
– Какое милосердие? Это милосердие, посадить три сотни здоровых мужчин и женщин в жестянку, окружить корабль экранами, трясти ее, крутить так и эдак, показывать нарисованные звезды в иллюминаторах... Мы в западне! И мы все еще на Земле! Вань, мы остались на Земле! Мы так и не взлетели!Я знаю, я же специалист по двигателям! Фотонное ядро не могло сработать, там дефект в конструкции...
Иван дал с размаху безумцу хлесткую пощечину.
– Заткнись, слышишь, заткнись!
– заорал он, сам себя пугаясь.
– Мы первый в истории человечества корабль поколений, и наша миссия будет успешной! Мы долетим до Кеплера и колонизируем его.
– Кто бы мог подумать, - прошипел Низа.
– Все что я просил это выпустить меня наружу...Тут же везде видеокамеры. Я стоял на коленях и умолял... Но нет. В ответ только молчание.
– Куда выпустить?
– с горечью поинтересовался Иван.
– в открытый космос? Вспомни каким ты был когда прошел конкурс на участие в миссии. Отважным парнем, единственным представителем Болгарии. Твоя страна молилась на тебя. Тебе было девятнадцать, когда "Обретший веру" вышел на орбиту Земли. Сейчас тебе сорок три. Подумай, все это время о тебе снимают фильмы на Земле, пишут книги, они ведь не знают что ты натворил. А ты..