Корабль-призрак
Шрифт:
— Был ли мой отец на борту «Мэри Дир», когда вы туда попали?
Она стояла передо мной, такая похожая на мальчика, держа спину очень прямо и явно вознамерившись добиться своего.
— Нет, — ответил я.
Она медленно переваривала мой ответ, пристально глядя мне в глаза. Взгляд ее больших серых глаз, в которых мелькали зеленоватые искры, казался удивленным.
— Судном командовал капитан Пэтч?
Я кивнул. Она долго смотрела на меня, и ее нижняя губа подрагивала.
— Мой отец ни за что не покинул бы судно. — Она произнесла это очень тихо, и я понял, что она уже все поняла и собирается с
— Да, — ответил я.
Она приняла это спокойно, с сухими глазами и вздернутым подбородком.
— Какова причина смерти?
Она пыталась держаться официально и безлично, но, когда я промедлил с ответом, она вдруг порывисто и очень по-женски подошла ко мне.
— Прошу вас, я должна знать, что случилось. Как он умер? Он заболел?
— Кажется, он умер от сердечного приступа, — произнес я и добавил: — Вы должны понять, мисс Таггарт, что меня там не было. Я говорю вам только то, что слышал от капитана Пэтча.
— Когда это произошло?
— В начале этого месяца.
— А откуда взялся капитан Пэтч?
— Он был первым помощником.
Она нахмурилась.
— Отец о нем не говорил. Он писал мне из Сингапура и Рангуна, и единственными офицерами, которых он упоминал, были Райс и Адамс, и еще один человек по фамилии Хиггинс.
— Пэтч взошел на борт в Адене.
— В Адене? — Она покачала головой, кутаясь в пальто, как будто ей было холодно. — Отец всегда писал мне из каждого порта, в который заходил. Я получала письма из всех портов мира. — Она помолчала и добавила: — Но я не получила письма из Адена. — На ее глаза навернулись слезы, и она отвернулась в поисках стула. Я не сдвинулся с места, и спустя мгновение она произнесла: — Простите. Это от шока. — Она подняла на меня глаза, даже не вытерев слезы. — Папа постоянно был в плавании. Я не понимаю, почему мне так больно. Я не видела его пять лет. — Но она тут же поспешила заверить: — Но он был таким замечательным человеком. Теперь я это знаю. Видите ли, моя мама умерла… — Она немного поколебалась, прежде чем продолжить. — Он все время собирался вернуться в Англию, чтобы повидаться со мной. Но все как-то не складывалось. На этот раз он пообещал. Вот почему мне так трудно с этим смириться. Он должен был вернуться. А теперь…
У нее перехватило дыхание, и она прикусила предательски задрожавшую губу.
— Может, выпьете чаю? — предложил я.
Она кивнула. Вытащив платок, она отвернулась в сторону. Я стоял, глядел на нее и не знал, что предпринять, но чувствовал, что должен что-то сделать. Так ничего и не придумав, я отправился к стюарду. Чтобы дать ей время взять себя в руки, я обождал, пока он заварит чай, и сам принес его девушке. Она уже успокоилась, и, хотя ее личико по-прежнему оставалось бледным и заострившимся, к ней вернулась часть той живости, которой она лучилась на фотографии. Она начала задавать мне вопросы, и, чтобы отвлечь ее от мыслей о смерти отца, я стал рассказывать ей о том, что произошло после того, как я поднялся на борт «Мэри Дир».
Тут вошел Пэтч. Вначале он ее не заметил.
— Я должен уехать, — произнес он. — Из моря выловили двенадцать тел, и мне предстоит их опознать. — В его суровом голосе явственно слышалась тревога, отражавшаяся и в его глазах. — Райс погиб. Он был единственным, на кого я мог положиться…
— Это мисс Таггарт, — произнес я.
Он замолчал, глядя на нее. Он не сразу ее узнал. Его мысли были заняты его собственными проблемами, и потребовалось несколько секунд, чтобы он понял, кто перед ним находится. Но его лицо тут же смягчилось, и он нерешительно и взволнованно подошел к ней.
— Ну конечно. Ваше лицо… — Он замолчал, как будто не зная, что сказать. — Ваше фото. Оно стояло там, на столе. Я его не убирал. — Он продолжал, как зачарованный, смотреть на нее. — Вы были рядом в самые трудные минуты, — пробормотал он так тихо, как будто обращался не к ней, а разговаривал сам с собой.
— Насколько я поняла, мой отец умер?
Его, кажется, шокировала прямота, с которой она задала этот вопрос, потому что его глаза приоткрылись, как от удара.
— Да.
— Мистер Сэндс сказал, что, по вашему мнению, это был сердечный приступ?
— Да. Да, именно так. Сердечный приступ.
Он произнес это машинально, не думая о том, что он говорит. Все его мышление сосредоточилось у него в глазах. Он впитывал ее образ, как если бы она была внезапно ожившим привидением.
В каюте повисло неловкое молчание.
— Что случилось с отцом? Пожалуйста, расскажите мне, как это произошло. — Она стояла прямо перед ним, и напряжение, слышавшееся в ее голосе, выдавало ее волнение. Внезапно я понял, что она его боится. Между ними как будто возникла стена напряженности. — Я хочу знать, что с ним случилось, — срывающимся от волнения голосом повторила она.
— Ничего не случилось, — медленно ответил он. — Он умер. Вот и все.
Его голос прозвучал как-то тускло и безжизненно.
— Но как? Когда? Я должна это знать!
Он запустил пальцы в волосы.
— Да. Да, конечно. Простите. Это произошло второго марта. Мы были в Средиземном море. — Он замолчал, как будто подыскивая нужные слова. — В то утро ваш отец не поднялся на мостик. А потом меня позвал стюард. Капитан лежал на своей койке. — Он снова помолчал и добавил: — В тот же день мы похоронили его в море.
— Значит, он умер во сне?
— Да, верно. Он умер во сне.
Последовало долгое молчание. Она хотела ему поверить. Она отчаянно этого хотела. Но не могла. Ее глаза казались огромными, а руки были стиснуты перед грудью.
— Вы хорошо его знали? — спросила она. — Вы с ним уже ходили в рейс?
— Нет.
— Он болел? Во время плавания? Или перед тем, как вы поднялись на борт в Адене?
Снова эта нерешительность.
— Нет, он не болел. — Он, казалось, сделал над собой усилие и продолжал: — Насколько я понял, судовладельцы не сообщили вам о его смерти. Мне очень жаль. Я немедленно уведомил их по радио, но ответа не получил. Они должны были поставить вас в известность.
По его голосу стало ясно, что на самом деле он мало на это рассчитывал.
— Как он выглядел перед смертью? Расскажите мне о нем, прошу вас. Понимаете, я не видела его… — умоляющим голосом начала она, но не договорила. Немного помолчав, она уже тверже произнесла: — Вы не могли бы его мне описать?
Он слегка нахмурился и неохотно произнес:
— Да, конечно, если вы меня об этом просите… Но я не совсем понимаю, что вы хотите услышать.
— Только как он выглядел. Больше ничего.