Корабль-призрак
Шрифт:
– Вам виднее, но я сама видела обрезанный конец веревки. Наверняка его уже выбросили, и никто ничего не докажет.
– Эльза, ты себя хорошо чувствуешь? Может, у тебя морская болезнь? Перед началом съемок Арнольд сказал мне, что чувствует себя настолько ужасно, что с трудом запоминает текст своей роли.
– Я абсолютно здорова и в ясном сознании, – Эльза вдруг закрыла лицо руками и чуть слышно всхлипнула. – Виктория, почему ты не хочешь этого понять? Я так боюсь за тебя. Конрад строит из себя доброго, услужливого супруга и даже сделал вид, что рискнул своей жизнью ради тебя.
– Ведь Конрад даже не знал, что мы с ним встретимся на корабле, – растерянно произнесла актриса.
– Конечно, он знал. Даже Марен знала, что ты будешь играть главную роль в фильме. Тебе же показалось странным, что на твоем сценарии было написано другое имя автора? Кому это нужно? Только Бергману, который таким способом хотел вынудить тебя с ним встретиться. Сначала я подумала, что это даже хорошо, что вы встретитесь и обсудите все, что касается развода. Я желала этого, думая, что тогда ты успокоишься. Но у Бергмана оказалось другое на уме. Он решил выглядеть в твоих глазах любящим супругом. Делает вид, что заботится о тебе, и наверняка предлагает начать все сначала. В действительности все его действия направлены только на то, чтобы тебя окончательно уничтожить. Он хочет покинуть «Альву» богатым человеком, сыграв при необходимости убитого горем вдовца. Готова поспорить, что через пару месяцев он женится на какой-нибудь манекенщице, которая ему годится в дочери. Даже здесь на борту он заигрывает с каждой милой девушкой. У него даже хватает наглости флиртовать с Марен.
– С Марен?
* * *
Перед тем как пришел Конрад, в каюте Виктории появилась Марен.
– Я не мешаю? – спросила она смущенно, когда увидела Викторию в банном халате, сидящую с каменным лицом в кресле. – Тебе нехорошо, тетя Виктория? Мы все так волновались за тебя.
Марен даже принесла несколько цветов. Правда, незабудки уже слегка поникли, но Веронику тронул этот жест.
– Я и правда была в опасности? – спросила Виктория, которая едва была способна здраво рассуждать.
– Старайся об этом не думать, – ответила Марен. – Это уже позади. И в следующий раз все будут тщательно за этим следить. Ольмерт устроил съемочной группе такой разгон, что все теперь ходят с поникшими головами.
– Марен, тебе известно о том, что моя веревка была перерезана?
Девушка посмотрела на тетю Эльзу.
– К сожалению, я ей рассказала, – прошептала костюмерша, чтобы ее племянница поняла, о чем говорит Виктория.
– Да, он был разрезан, – громко ответила она. – Поэтому Ольмерт сорвался. Я сама этого не видела, но все об этом говорят.
– А говорят о том, кто это мог сделать?
Марен покачала головой.
– У тебя не было другой веревки, тетя Виктория? – спросила она нерешительно.
В этот момент в дверь постучали. В каюту вошел Конрад Бергман и удивленно посмотрел на трех женщин:
– Тебе не стало лучше, Виктория? Не хочешь попить со мной кофе?
– У меня нет желания пить с тобой кофе, – ответила она. – Я бы предпочла сейчас остаться одна и поспать.
– Очевидно, госпожа Райнер и Марен тебе не мешают?
Виктория неопределенно пожала плечами.
– Госпожа Сандерс боится, – вмешалась в разговор Эльза. – Что неудивительно после того, как кто-то покушался на ее жизнь.
– А зачем вы ей об этом рассказываете? – возмутился Конрад. – Никто не знает, было ли это покушение. Да, Ольмерт вышел из себя, но это могла быть просто случайность.
– Кто-то случайно изрезал страховочный канат? – с насмешкой спросила Эльза.
– Пожалуйста, оставьте меня ненадолго наедине с женой, – попросил Конрад, стараясь сохранить самообладание. – Надеюсь, я смогу как-нибудь успокоить Викторию.
– Хорошо, я пойду, но буду поблизости, – сказала Эльза, обернувшись к Виктории.
Когда Эльза и Марен ушли, Конрад сел рядом с женой и попытался поймать ее руку.
– Ты так взволнована, я понимаю, – сказал он. – Райнер поступила безответственно, рассказав тебе все. Но теперь тебе не нужно бояться. Я буду присматривать за тобой.
– Именно ты?
– Да, я, Вики. Потому что я тебя люблю.
– Ты меня действительно все еще любишь?
– Ты сама этого не чувствуешь? Или со вчерашнего дня между нами что-то изменилось?
– Пару дней назад я тебя вообще ненавидела, – она задумчиво смотрела в пустоту. – Я больше не знаю, чему верить.
– У меня есть предложение. Давай не пойдем в так называемый зимний сад, а закажем кофе сюда.
– Там есть хотя бы пара зеленых растений.
– Тебе надо потерпеть пару недель, и тогда все это закончится. И мы отправимся путешествовать. Куда-нибудь, где много зелени, лесов и цветов.
– Только мы вдвоем?
– Да, только мы вдвоем. Как насчет того небольшого отеля в Каринтии? Там все осталось таким же, как тогда. Я заезжал туда прошлым летом, и было такое чувство, что время остановилось. Только тебя не хватало.
– Ты был там один?
Он ответил не сразу. Для Виктории это было подтверждением того, что в «том самом маленьком отеле», где они провели медовый месяц, он был с другой женщиной.
– Кстати, ты знаешь, что дядя Пол умер? – неожиданно спросила актриса.
– Да, я видел некролог и едва не позвонил тебе тогда. Он ведь много значил для тебя.
– Он был миллионером.
Конрад улыбнулся:
– Раньше он был для тебя милым стариком, который тебя всегда баловал и который позаботился о тебе, когда умерли твои родители.
– Тем не менее он не хотел нам помогать, когда мы с тобой поженились. Он был против того, чтобы я выходила замуж за «какого-то писаку», как он тогда говорил.
– Скорее, он хотел иметь в семье бизнесмена или инженера. Для такого практичного человека, как он, все творческие личности всегда были бесполезными мечтателями.