Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
Микки и Мэйсон безучастно смотрели на командира. Россу хотелось, чтобы хоть кто-нибудь из них согласился с ним или, на худой конец, высказал бы хоть какое-то мнение.
— Но… у нас же есть приказ, — еле слышно произнес Мэйсон.
— Но приказ не обязывает нас убивать себя! — зло возразил Росс, — Ну уж нет. Это единственный выход. Если мы не поднимемся — то никогда и не разобьемся. Мы… мы избежали этого. Мы предотвратили это.
В подтверждение своих слов он решительно склонил подбородок. Для Росса все было решено. Мэйсон же отрицательно покачал головой.
— Не знаю, — сказал он, — право, не знаю.
— А я знаю! — оборвал его Росс, — И давайте-ка убираться отсюда. Этот корабль действует мне на нервы.
Капитан рукой указал на выход, и Мэйсон поднялся. Микки последовал за ними, но остановился. Он еще раз обернулся в сторону укрытых брезентом тел.
«А может быть, нам…» — хотел он спросить, но не успел.
— Ну что еще? Что еще там? — нетерпеливо перебил Росс.
Микки смотрел туда, где лежали тела. Ему казалось, что вот-вот начнется какое-то большое, дикое безумство.
— А может быть, нам похоронить себя?
Росс судорожно сглотнул. Больше ему не вынести. Он поспешно вытолкнул Микки и Мэйсона из кабины и, пока они начали спускаться по обломкам, в последний раз посмотрел в угол. Росс с остервенением стиснул зубы.
— Я живой, — яростно пробормотал он, повернулся и, плотно сжав фонарь, вышел.
Они сидели втроем в кабине своего корабля. Росс приказал принести из запасов что-нибудь подкрепиться, но ел он один. С воинственной суровостью он двигал челюстями, как будто хотел зубами перемолоть все то, что не поддавалось разуму.
Микки не шевелясь смотрел на еду.
— Сколько мы здесь будем? — спросил он, как будто не понимал всю очевидность необходимости находиться здесь постоянно.
В разговор включился Мэйсон. Наклонившись на сиденье вперед, он обратился к Россу:
— А на сколько у нас хватит продовольствия?
— Не сомневаюсь, что там, снаружи, можно найти много съедобного, — жуя, ответил капитан.
— А как узнать, что годится в пищу, а что нет?
— Мы понаблюдаем за животными, — не сдавался Росс.
— Но здесь совершенно другая жизнь, — возразил Мэйсон, — то, что едят они, может оказаться отравой для нас. А кроме того, неизвестно, есть ли тут вообще какие-нибудь звери или птицы.
Короткая, горькая усмешка промелькнула у него на губах. И подумать только, а они-то еще надеялись выйти на контакт с другими расами. В данной ситуации это было просто смешно.
Росс опять ощетинился в ответ.
— Мы пойдем вперед… будем исследовать каждый ручей, который нам попадется, — выпалил он, как будто разом хотел покончить со всеми возможными возражениями.
— Не знаю, не знаю, — покачал головой Мэйсон.
Росс встал.
— Послушайте, вы! Задавать вопросы легче всего. Мы все вместе приняли решение здесь остаться и давайте теперь конкретно об этом подумаем. Только не надо говорить о том, чего мы не можем сделать. Я это представляю не хуже вас. А что, по-вашему, мы могли бы сделать в нашем положении?
Он повернулся на каблуках, отошел к пульту управления и какое-то время смотрел на погасшие лампочки и замершие приборы. Затем вдруг Росс сел и начал быстро писать в бортовом журнале, словно боялся что-то забыть. Немного позднее, заглянув туда, Мэйсон увидел, что капитан настрочил целый абзац из длинных предложений, где излагалось с неопровержимой, но неправдоподобной логикой, почему они до сих пор еще живы.
Микки встал и уселся на свое место. Он сильно сжал голову большими ладонями и очень сейчас походил на провинившегося мальчишку, который, несмотря на запрет матери, объелся зеленых яблок и ждал неприятностей сразу с двух сторон. Мэйсон знал, о чем думал Микки: об этом нелепом застывшем трупе с проломленным черепом. О собственной дикой смерти при столкновении с поверхностью планеты, да и сам Мэйсон думал о том же. И Росс наверняка тоже, хотя по поведению его этого и не видно.
Мэйсон подошел к иллюминатору и посмотрел на притихшую громаду, лежащую неподалеку. Наступала темнота. Последние лучи далекого солнца неведомой планеты поблескивали на корпусе потерпевшего крушение корабля. Мэйсон отвернулся и бросил взгляд на датчики внешней температуры. Уже семь градусов минус, а снаружи все еще светло. Правым указательным пальцем он слегка сдвинул иглу термостата.
«Остываем», — подумал он. Энергия корабля, который находится на поверхности планеты, используется все быстрее и быстрее. Корабль пьет собственную кровь, и нет никакой возможности найти донора. Только операция может подзарядить энергетическую сеть. Без движения это невозможно. Неподвижность — это ловушка.
— Сколько мы можем продержаться? — снова спросил Мэйсон, отказываясь хранить молчание перед лицом возникшей проблемы. — Мы не можем жить в неопределенности. Пища закончится через несколько месяцев, но задолго до этого разрядится энергетическая система. Прекратится выработка тепла. Мы замерзнем.
— А откуда мы знаем, что при здешней внешней температуре можно замерзнуть? — Показной оптимизм Росса выглядел неубедительно.
— Но солнце только садится, — сказал Мэйсон, — а уже… минус тринадцать.
Росс тупо уставился в пространство. Потом он оттолкнулся руками от кресла и принялся мерить шагами кабину.
— Если мы взлетим, — начал он, — то рискуем оказаться в положении того корабля.
— Неужели? — удивленно возразил Мэйсон, — Умирают только однажды. И с нами это, похоже, уже произошло. В этой галактике. Может быть, умирают по одному разу в каждой галактике? А может, это — загробная жизнь? А может…
— Ты закончил? — холодно спросил Росс.
Микки поднял глаза.
— Давайте отправляться, — сказал он. — Я не хочу здесь торчать как дурак.
Он посмотрел на Росса.
Тот ответил:
— Я считаю, нам лучше не высовываться, пока мы точно не решим, что делать. Нужно все хорошенько обмозговать.
— У меня жена, — сердито перебил его Микки, — и если ты, будучи холостяком…
— Замолчи! — крикнул Росс.
Микки бросился на койку и уткнулся лицом в перегородку. Он ничего не говорил, а только тяжело дышал. Мощные плечи его ходили то вверх, то вниз, пальцы теребили и комкали одеяло.