Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
Ничего нет.
Все исчезло. Джин. Салли. Майк. Имена упархивали прочь, а вместе с ними и люди.
Теперь вот это. Что дальше?
Я знаю.
Мэри не вернется домой.
Я позвонил на работу. Услышал голос Сэма, спросил его, там ли Мэри. Он сказал, что я, наверное, ошибся номером, никакая Мэри здесь не работает. Я назвался. Спросил его, работаю ли у него я сам.
— Кончай разыгрывать, — сказал он. — Увидимся в понедельник вечером.
Я позвонил своей двоюродной сестре, родной сестре, двоюродной сестре Мэри, ее родной сестре, ее родителям. Никто не ответил. Даже гудков не было. Ни один из номеров не работал. А потом исчезли и номера.
Не знаю, что делать. Весь день я просидел в гостиной, глядя на улицу. Смотрел, не пройдет ли мимо дома кто-нибудь, кого я знаю. Но никто не прошел. Сплошные незнакомцы.
Я боюсь выходить из дома. Это все, что у меня осталось. Наша мебель и наша одежда.
В смысле, моя одежда. Ее шкаф пуст. Я заглянул в него утром, когда проснулся, и увидел, что от ее одежды не осталось даже нитки. Словно по мановению волшебной палочки, все исчезает, словно…
Я только засмеялся. Должно быть…
Я позвонил в мебельный магазин. Они работают в воскресенье. Мне сказали, что у них нет записи о том, что мы заказывали кровать. Не хочу ли я сам зайти и убедиться?
Я повесил трубку и еще немного посмотрел в окно.
Подумал, не позвонить ли тетке в Детройт. Но не смог вспомнить номер. А в записной книжке его больше нет. Во всей книжке ни единой записи. Если не считать моего имени на обложке, вытисненного золотом.
Моего имени. Одно только имя и осталось. Что я могу сказать? Что я могу сделать? Все так просто. Здесь ничего нельзя сделать.
Я смотрел альбом с фотографиями. Почти все снимки изменились. На них нет людей.
Мэри исчезла, исчезли вес наши друзья и родственники.
Забавно.
На свадебной фотографии я сижу один за огромным столом, уставленным угощениями. Левая рука у меня вытянута в сторону и согнута, как будто бы я обнимаю невесту. А вдоль всего стола в воздухе зависли стаканы.
Подняты в мою честь.
Я только что получил письмо, отправленное Джиму. На конверте штамп: «Неверный адрес».
Я хотел перехватить почтальона, но не смог. Тот ушел раньше, чем я успел встать.
Я сходил в бакалею рядом с домом. Бакалейщик меня узнал. Но когда я заговорил с ним о Мэри, он сказал, чтобы я перестал валять дурака, ведь я же закоренелый холостяк и мы оба это знаем.
У меня осталась только одна идея. Это опасно, но придется рискнуть. Придется выйти из дома и отправиться на другой конец города в Управление по делам бывших военнослужащих. Хочу посмотреть, сохранились ли там сведения обо мне. Если да, значит, у них что-нибудь будет о моих школьных друзьях, о женитьбе, о людях, которые составляли часть моей жизни.
Эту тетрадку я возьму с собой. Не хочу ее потерять. Если я ее потеряю, у меня не останется ни единого материального доказательства, способного напомнить мне, что я не сошел с ума.
Дом исчез.
Я сижу в кондитерской на углу.
Когда я вернулся из Управления, то обнаружил вместо него пустую площадку. Я спросил у мальчишек, которые играли на ней, знают ли они меня. Они сказали, что нет. Я спросил их, что случилось с этим домом. Они сказали, что играют на этом месте, сколько себя помнят.
В Совете никаких сведений обо мне не оказалось. Ничего.
Это значит, что отныне я никто. Все, что у меня осталось, это я сам, тело и одежда на нем. Все документы, удостоверяющие личность, исчезли из бумажника.
И часы тоже исчезли. Просто взяли и исчезли. Прямо с руки.
У них сзади была гравировка. Я помню слова.
«Моему единственному, с любовью. Мэри».
У меня осталась еще чашка ко…
Незаконные наследники
Позвольте мне рассказать вам об одной из последних человеческих личностей, которая отправилась на пикник со своим мужем, Джорджем Грэйди.
Имя этой особы было Элис, у нее были светлые волосы и на все свое мнение. От роду ей было двадцать восемь лет, ее мужу — тридцать два. Они, как и большинство людей, любили иногда помечтать. Причина, по которой они отправились на пикник, состояла не в этом, но все же сей факт стоит упоминания.
Джордж работал на город. Это означало, что он работает шесть дней в неделю и у него только один выходной. На той неделе, когда они поехали на пикник, выходной выпал на среду.
Итак, утром той среды Элис с Джорджем встали очень рано, даже раньше, чем их электрический петух прокукарекал подъем. Они переговаривались шепотом, пока занимались утренним туалетом, а затем спустились в кухню.
Они позавтракали и сделали бутерброды, нарезали пикули, а Джордж вынул из крутых яиц желтки, растер их с перцем и прочими приправами, после чего запихнул получившуюся массу обратно в яйца, назвав их произведением искусства.
Затем, когда все бутерброды были аккуратно завернуты в вощеную бумагу, а в термосах булькал кофе, они вышли из своего маленького домика.
Автомобиль дожидался их на утреннем воздухе. Они уложили вещи в пропахший бензином, запотевший салон и потрюхали по сельской местности, по горам, по долам, и так далее. Они ехали, пока с дороги не исчезли рекламные плакаты, а значит, уехали от города достаточно далеко.
Когда они добрались до места, где ощущалось слабое дыхание природы и где еще не успел начаться очередной пригород, Джордж свернул с автомагистрали и поехал по старой колее, заросшей по бокам высокой травой, кустами и мокрыми от росы деревьями.