Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
— Ты хочешь сказать…
— Вот это осмыслить сложнее всего, — признал он, — Из всех возможных мест в мире именно под вашим креслом оказалось скопление точек, являющихся срезами параллельных линий, параллельных для обоих измерений. Они и образовали коридор в следующее измерение.
— Или дыру, — сказал я.
— Однако, — скривился Билл, — сколько бы умных слов я ни произнес, все равно понадобилась собака, чтобы вытащить Тину обратно.
— Могу одолжить ее для опытов, — устало пошутил я.
— Как это поможет?
— А как насчет звуков?
— Это ты меня спрашиваешь? —
Вот, собственно, и конец истории. Нет, разумеется, Билл рассказал обо всем своим приятелям из Калифорнийского технологического, и квартира на месяц превратилась в физическую лабораторию. Только они ничего не нашли. Они сказали, все исчезло. Некоторые из них говорили и кое-что более пугающее.
Но все равно, вернувшись домой от мамы, у которой жили, пока шли научные исследования, мы передвинули кресло в другую часть комнаты, а на его место поставили телевизор.
Иногда по вечерам мы смотрим, как Артур Годфри [12] шутит из другого измерения. Может, он оттуда и пришел.
Звонок издалека
Как раз перед тем, как зазвонил телефон, ураганный ветер повалил дерево перед ее окном и вырвал мисс Кин из сна, полного блаженства. Она судорожно вскочила, вцепившись в простыню хрупкими пальцами. В ее тощей груди напряженно задергалось сердце, застоявшаяся кровь получила резкий толчок. Она села в неподвижной немоте, уставилась в ночь.
12
Артур Годфри (1903–1983) — американский телеведущий, популярный в конце 1940-х — начале 1950-х гг. (Прим. ред.)
В следующую секунду зазвонил телефон.
— Кому это приспичило? — Вопрос сам собой сложился в ее мозгу.
Какое-то мгновение ее тонкие пальцы нерешительно шарили в темноте — и вот уже мисс Элва Кин прижимает к уху прохладную трубку.
— Алло! — говорит она.
Удар грома расколол ночь, отозвавшись вздрагиванием парализованных ног мисс Кин. «Я прослушала голос, — подумала она. — Гром заглушил голос».
— Алло! — повторила она.
Не последовало ни единого звука. Мисс Кин отрешенно ждала. Затем повторила резким голосом:
— Алло!
На улице снова ударил гром.
И все равно никто не говорил. Ее уха не достиг даже звук отключения линии. Она протянула дрожащую руку к телефону и сердито бросила трубку.
— Опрометчивость, — пробормотала она, откидываясь обратно на подушку. Ее немощная спина уже заболела от сидения.
Она устало вздохнула. Сейчас придется снова преодолевать этот мучительный процесс засыпания: успокаивать изможденные мышцы, игнорировать режущую боль в ногах, вести бесконечную тщетную борьбу за выключение какого-то крана в мозгу, отгонять ненужные мысли. Ну что тут поделаешь: надо! Сиделка Филлипс велела как следует отдыхать. Элва Кин стала дышать медленно и глубоко, натянула одеяло до подбородка и прилагала все усилия к тому, чтобы заснуть.
Бесполезно…
Глаза открылись, и, повернув лицо к окну, она смотрела, как гроза удаляется на своих ногах-молниях. «Почему я не могу заснуть? — раздраженно думала она. — Почему я должна все время лежать вот так — без сна?»
Она знала ответ — он пришел без всяких усилий. Когда жизнь уныла, даже малейший привнесенный в нее элемент кажется неестественно интригующим. А жизнь мисс Кин как раз и представляла собой жалкую картину: лежание ничком или опершись на подушки, чтение книг, которые сиделка Филлипс приносила из городской библиотеки, принятие пиши, отдых, лечение, прослушивание маленького радиоприемника — и ожидание, ожиданиечего-то иного, что непременно должно произойти.
Такого, как этот телефонный звонок. Или не звонок?
Не было слышно даже, когда положили трубку. Этого мисс Кин не могла понять. Зачем кто-то звонит ей и молчаливо слушает, как она снова и снова повторяет «Алло!»? А звонил ли кто-нибудь на самом деле? Затем она осознала, что надо было продолжать слушать, пока этот человек не устал бы от своей шутки и не положил трубку. Ей следовало бы решительно высказаться по поводу необдуманности этого хулиганского звонка незамужней даме, калеке, посреди грозовой ночи. И если кто-то слушал— кто бы это ни был, — ее сердитые слова отрезвили бы его как следует и…
— Ну конечно же!
Она произнесла это вслух, в интонации слышалось легкое отвращение. Конечно же, испортился телефон. Кто-то хотел поговорить с ней — возможно, сиделка Филлипс, чтобы узнать, все ли у нее в порядке. Но что-то случилось на другом конце линии, и звонок ее телефона сработал, а связь оказалась невозможной. Ну да, конечно, в этом все дело!
Мисс Кин кивнула и тихо закрыла глаза. «А сейчас — спать», — подумала она. Далеко-далеко, за пределами их округа, гроза прочистила свое мрачное горло. «Надеюсь, никто не волнуется.
Это было бы очень плохо». Такая мысль проносилась в ее мозгу, когда телефон снова зазвонил.
«Вот опять пытаются дозвониться до меня». Она торопливо протянула в темноте руку, нащупала трубку и прижала ее к уху.
— Алло! — сказала мисс Кин.
Молчание.
Горло ее сжалось. Конечно, она знала, здесь что-то не так, но это ей совсем не нравилось.
— Алло! — выдавила она дня пробы, не сознавая еще, что дыхание ее нарушилось. Ответа не было. Она подождала немного, затем в третий раз сказала — уже слегка нетерпеливо, громко, ее визгливый голос заполнил темную спальню: — Алло!
Ничего. Мисс Кин вдруг захотелось отшвырнуть трубку. Она подавила этот странный инстинкт — нет, она должна подождать; ждать и слушать, не положит ли кто-нибудь трубку на другом конце телефонной линии.
Итак, она ждала.
В комнате было очень тихо, но Элва Кин напрягала слух: или звук опускаемой трубки, или гудки, которые за этим следуют. Грудь ее поднималась и опускалась очень осторожно, она сосредоточенно закрыла глаза, затем снова открыла их и заморгала в темноте. Из телефона не доносилось ни единого звука: ни щелчка, ни гудка, ни звука, который слышен, когда кто-нибудь кладет трубку.