Корабль судьбы. Том 2
Шрифт:
– Да куда ж я уйду от такого богатого мужика? Потом уперлась ладонями ему в грудь и легонько отстранилась.
– Так я и знал, что ты только за моими богатствами и гонялась! – проворчал Брэшен, выпуская ее.
И вздохнул про себя. Почему-то она всегда ускользала из его рук за полмига до того, как он сам собирался ее выпустить. Наверное, думал он, таков уж ее независимый нрав! О том, что он, может быть, ей наскучил, Брэшен старался даже не думать. Тем не менее она вроде как не слишком расстроилась, когда ему не удалось организовать их венчание в Зале Торговцев. Должно быть, ей не хотелось связывать себя с ним вечными узами. Подумав так, Брэшен укорил себя за бесконечные сомнения и недовольство.
Он оглядел платформу, на которой они работали, потом поднял глаза к двум подобным же сооружениям на соседних деревьях.
– Полный трюм будет у Совершенного, – прикинул он на глазок. – Игрот привел его сюда отяжелевшим от сокровищ. И таким же он теперь отсюда уйдет. Знаешь, я пытаюсь сообразить, каким образом это все для нас изменит, – и не получается! Каждая вещица сама по себе такова, что смотришь и насмотреться не можешь, – куда уж тут стоимость прикидывать.
Альтия согласно кивнула.
– В голову не вмещается, – сказала она. – Зато я думаю, как это богатство скажется на других. На моей семье в частности. Я помогу маме привести в порядок наш дом. И Кефрии не придется так уж беспокоиться о семейных доходах.
Брэшен расплылся в широкой ухмылке.
– А мои планы, – сказал он, – связаны в основном с Совершенным. Ну там, новые иллюминаторы… Новый рангоут и такелаж… Не говоря уже об услугах хорошего парусного мастера! После чего можно будет подумать и о нас с тобой. К примеру, предпринять плавание далеко на юг, на острова Пряностей. Знаешь, не торопясь так, со вкусом, с расстановкой, исследуя все интересное и не заботясь о том, чтобы вернуться непременно к сроку и обязательно с выгодой. Хочется мне, понимаешь, снова повидать те места, где я не бывал с тех самых пор, когда твой батюшка капитанствовал на Проказнице! – И добавил, тщательно следя за выражением ее лица: – С другой стороны, можно повидаться с Уинтроу и Проказницей. Проверить, как там у них дела.
Он видел, как она обдумывала эти возможности. Для Альтии плавание на далекий юг означало бы возвращение к памятным с детства местам. И быть может, там она сумела бы расстаться с теми смутными сожалениями, которые, как он понимал, до сих пор ее мучили. Да и встреча с Проказницей и племянником, вероятно, помогла бы ей счастливо упокоить некоторых призраков. Если она увидит, что ее возлюбленный корабль доволен жизнью и пребывает в хороших руках, должно же это снять некоторую тяжесть с ее сердца? Брэшен усилием воли гнал от себя некоторые опасения, внушаемые ему подобной встречей. Как ни жаль было в том признаваться, но, если он сам скоро не сумеет поднять Альтии настроение, может, ему стоило просто ее отпустить? То есть не то чтобы она напрочь разучилась шутить и смеяться. Нет, конечно, она смеялась. Только всякий раз ее смех почему-то очень быстро сменялся молчанием, в котором ему, Брэшену, как-то не было места.
– А что, это очень даже по мне, – сказала Альтия, невольно оборвав его размышления. – Если, конечно, нам удастся уговорить Совершенного. Мы могли бы заодно и змей поискать для Тинтальи!
– Ну вот и отлично, – согласился Брэшен, придав своему голосу воодушевление, которого на самом деле не испытывал. – Значит, именно этим мы и займемся, когда покончим с починкой. – Он глубоко вздохнул и поднял глаза. Весенний, недлинный еще день почти догорел, а сквозь переплетение густых древесных ветвей можно было заметить штормовые облака. Чего доброго, сегодня ночью и зима могла ненадолго вернуться. – Снаружи лучше не ночевать, – решил он наконец. – И вообще, пора всем на борт.
– Верно, – кивнула Альтия. – А я бы еще не отказалась взглянуть, хорошо ли они все там уложили! – И она повернулась к матросам: – Ну все, ребята, последняя ходка! Все равно до завтра наши камешки и монетки отсюда не разбегутся!
Она вышла на палубу посреди ночи, неся в руке фонарь. Совершенному не понадобилось оглядываться, чтобы определить, кто это появился. Он и так узнал легкую поступь босых ног Янтарь, тем более что она часто приходила к нему вот так, ночью. Много раз они проводили время за беседой, а иногда просто молчали вдвоем, слушая, как подают голоса ночные птицы и журчит в реке вода. От рук Янтарь, лежавших на поручнях, Совершенному чаще всего передавалось ощущение покоя и мира. Сегодня, отчасти вразрез с обыкновением, она повесила фонарь на крючок. И что-то положила на палубу, прежде чем опереться на фальшборт.
– Хорошая ночь, а?
– Хорошая-то хорошая, – проворчал он. – Но сейчас к твоему фонарю слетится вся мошкара на милю вокруг. Они тут перед штормом обычно так и кишат. Не убежишь сразу – живьем съедят!
– Да я ненадолго, – ответила Янтарь, и Совершенный с изумлением убедился, что она испытывала необычное возбуждение, была, можно сказать, вне себя. – Скажи, Совершенный… Помнишь, ты говорил, что привел нас сюда, чтобы поделиться сокровищами? Так вот… я нашла кое-что, чем мне до смерти хочется обладать!
Он оглянулся через плечо. Янтарь стояла в ночной сорочке, широкой и длинной, доходившей до самых ступней. Рваные клочья волос рассыпались по плечам. Ожоги от змеиного яда были еще отчетливо видны – мертвенно-белые пятна по золоту кожи. Совершенный предпочитал верить, что время сотрет эти отметины. Глаза Янтарь блестели в свете фонаря, и он поймал себя на том, что улыбается ей в ответ.
– Что же это за сокровище? – поинтересовался он. – Золото? Серебро? Древние украшения Старших?
– Вот. – Янтарь нагнулась к холщовому мешку, лежавшему у ног и сунула в него руку. Совершенный увидел резной деревянный обруч: Янтарь почти благоговейно держала его на ладонях, поворачивая так и этак. Не сразу решившись, она возложила этот обруч себе на голову, словно корону, и подняла глаза. – Пожалуйста, покопайся в своих драконьих воспоминаниях. Просто ради меня, хорошо? Ты припоминаешь эту вещицу?
Совершенный молча смотрел на нее, и она не отводила глаз. Она ждала ответа. Деревянная корона была украшена головками птиц. При ближайшем рассмотрении головки оказались куриными. Совершенный поднял бровь. Янтарь с явной неохотой сняла обруч и протянула ему. Он осторожно принял хрупкое украшение. Дерево. Резное дерево. Корабль только головой покачал. Он-то ей предлагал выбрать что угодно самое дорогое и лучшее из немыслимого Игротова клада, самые сливки богатства Проклятых Берегов. Золото, камни, дивные предметы искусства. И что же выбрала корабельная плотничиха? Естественно, деревяшку!
Янтарь между тем попробовала подтолкнуть его память.
– Когда-то эта корона была позолочена, – сказала она. – Видишь? В резьбе петушиных головок еще поблескивают золотые чешуйки. И во-он там в двух местах есть отверстия, куда можно вставить длинные перья из хвостов. Правда, сами перья давным-давно сгнили.
– Что-то вроде припоминаю, – неуверенно проговорил Совершенный. – Но очень немного. Кто-то носил эту корону.
– Кто? – настойчиво спросила Янтарь. Совершенный протянул ей обруч, и она его приняла. Отвела волосы с глаз и вновь возложила на себя петушиную корону, чтобы с надеждой спросить: – Кто-то вроде меня?