Корабль судьбы. Том 2
Шрифт:
– Придется, наверное, а куда денешься? – ответствовал он с самым серьезным видом. Он принял решение и был готов стать воплощением терпения и неспешности. Он вглядывался в ее лицо. – Ты, может, хочешь некоторое время самостоятельно в этой каюте пожить? Пока окончательно не изменится твое отношение… ну, ко всему. Раз уж мы решили не торопиться.
Она так затрясла головой, что слезы полетели во все стороны. Зато улыбка стала самой настоящей, искренней.
– Ну, Брэшен… медленно, но не настолько же! – возразила она, смеясь и плача одновременно. – Я имела в виду, давай начнем все заново прямо сейчас.
Совершенный поднял лицо к небу. Дождь стекал по сомкнутым векам и попадал в рот. Всходило солнце, и напомнивший было о себе холод зимы быстро отступал.
Совершенный открыл глаза, моргнул и улыбнулся. Дождь неожиданно поредел, а в кустах начали неуверенно пробовать голоса птицы. Им отвечали другие. Жизнь определенно была хороша.
Спустя некоторое время его поручней коснулась рука Янтарь. Рядом с ладонью на фальшборт опустилась горячая кружка.
– Рано ты сегодня, – приветствовал он ее. Потом обернулся через плечо и увидел, что она внимательно присматривается к нему.
И тоже улыбается.
– Представляешь, – сказала она, – я проснулась оттого, что в душе у меня и всюду кругом было ну до того хорошо… Не всякий день такое случается!
– Правда? – самодовольно улыбнулся корабль. Потом вновь посмотрел на солнце, проглядывавшее среди деревьев. – А что, даже мне до некоторой степени знакомо это чувство. Нет, правда, Янтарь, мне начинает казаться, что мое злосчастье осталось в прошлом. С ума сойти…
– И не только твое злосчастье, – улыбнулась она.
– Будем надеяться. – Тут Совершенный призадумался и напомнил: – Я к тому, что мы тут с тобой в ночи обсуждали.
– Я слушаю, – насторожилась резчица.
– Знаешь, я передумал. Ты имеешь святое право опять отправиться на свой север. – Совершенный обвел глазами зеленое чудо весеннего мира. – До чего же приятно наставить некоторых людей на путь истинный! – вырвалось у него, и он вновь улыбнулся ей. – Поезжай на север, Янтарь!
ЭПИЛОГ
ПРЕОБРАЖЕНИЕ
ШРИВЕР наконец-то предавалась отдыху. Все было позади: и бесконечное путешествие, и тяготы, и мучительные усилия. Даже боль измученного тела отступила куда-то, сменившись тупым далеким биением, а душа плавала в бесконечном покое удивительного промежутка, что отделял змею от драконицы. Преображение началось; теперь от Шривер ничего не зависело. Она отдыхала. Наступит лето, и Тинталья раскидает толстый слой листьев, что укрыл коконы. Жаркое солнце озарит ее кокон, и она выйдет из него крылатой драконицей.
Путь, полный опасностей и трудов, был наконец пройден. Когда Совершенный и Та, Кто Помнит, привели их к устью реки, змеи долго не могли поверить себе. Бурный поток молочно-белой воды очень мало напоминал прежнюю Змеиную Реку. Так что вверх по течению они двинулись, одолеваемые очень даже понятными сомнениями. Многие расстались с жизнью еще в низовьях. Сама Шривер не пала духом лишь благодаря отчаянным уговорам Тинтальи. Но и она пришла в полное отчаяние, когда они увидели перед собой неуклюжее сооружение из бревен, воздвигнутое двуногими. Вода была слишком мелкой, а повороты – слишком узкими, почти непреодолимыми. Эти люди определенно ничего не знали о змеях, так с какой стати ей было им доверять? И Шривер сдалась окончательно. Но в это самое время неизвестно откуда появился Старший. Совсем молоденький. И, наплевав на опасности, коими грозила ядовитая вода реки и слизь змеиных тел, он бесстрашно вышел на бревна и обратился к Шривер, умоляя сделать еще усилие. Его слова были сладостны, словно тихий шум ветра под крыльями. Он стал рассказывать обессилевшим змеям о чудесной награде, что ждала их впереди. Надо лишь добраться до полей закукливания, говорил он, и награда будет обретена! И ему удалось сделать невозможное: он отвлек мысли Шривер от мучительного настоящего и обратил их к великолепному будущему. Помнится, она оглянулась на собратьев и увидела, что они тоже воспрянули духом. Лабиринт, сооруженный людьми, уже не казался им таким подозрительным, и один за другим они лезли внутрь, забывая даже о боли, что причиняли им бревенчатые углы.
На берег они тоже выбирались с ужасными мучениями и превеликим трудом. Отчасти потому, что предыдущие поколения проделывали это в теплую погоду, а не по зимнему холоду. Помнится, кожа Шривер тотчас же начала обсыхать, причем слишком быстро. И у нее не было никакого доверия к людям, что бросились к ней с какими-то бочками. А люди явно боялись ее гривы. Тем не менее они вывалили около нее целую гору черной с серебряными прожилками грязи, и она принялась извиваться, стараясь вываляться как можно больше. Рядом с ней собратья по Клубку изо всех сил занимались тем же. А между ними, уговаривая и подбадривая, расхаживала Тинталья. У некоторых просто не было сил заглатывать грязь и потом отрыгивать ее, перемешанную со слюной, чтобы получались длинные нити. Шривер и сама еле-еле достроила свой кокон. Она едва могла поднять голову достаточно высоко: несколько раз ей казалось, что от усилия у нее вот-вот лопнет спина!
Из-за этого она работала несколько медленнее остальных. И успела увидеть, как скрылись в коконах Сессурия и Моолкин. Когда они благополучно притихли внутри, а коконы стали обретать тускло-серый оттенок, Шривер почувствовала себя до некоторой степени покинутой, но в то же время обрадовалась за друзей. Теперь у этих двоих точно будет все хорошо. Можно надеяться, что тоже вылупятся следующим летом. Шривер искренне скорбела по Теллару, стройному певцу, что пал в бою с кораблями. Калсидийцам удалось убить и алого Силика. Зато гигант Киларо успешно закуклился неподалеку от Шривер. «Значит, – думалось ей, – не стоит мне попусту изводить себя мыслями о тех, кто погиб. Нужно терпеливо ждать летнего солнца. И счастливого пробуждения друзей, что выжили и сейчас засыпают рядом со мной…»
И она отпустила свое усталое сознание в свободный полет навстречу грядущему лету. Очень скоро над Шривер вознеслись синие-синие небеса, осененные крылами множества драконов.
Ибо Повелители Трех Стихий воистину возвратились.