Кораблик в бутылке
Шрифт:
— Сотрудники у меня были лишь в самом начале. Потом в санатории остались только я, моим пациенты и роботы. Роботы, как известно, не болтливы, а пациенты рано или поздно умирали.
Андерсон забарабанил пальцами по столу.
— А вы кто будете?
Я втянул побольше воздуха и представился:
— Шерман Маршалл из «Солар пресс»
— Хотите взять у меня интервью?
Я кивнул, побаиваясь, как бы наш разговор на этом не закончился.
Но случилось то, чего я меньше всего ожидал.
— Садитесь, — сказал доктор Андерсон. — Раз уж вы явились сюда, вам должно быть известно, что к чему.
— Только самую
Ее не последовало. Пол подо мной не зашатался, и молния меня не испепелила.
— Скажите, у вас бывало так: вы носите что-то в себе… долго, очень долго… настолько долго, что больше уже невмоготу, и хочется кричать? — спросил Андерсон. — Вас когда-нибудь выворачивало наизнанку от этого состояния? От того, что вам страстно хочется с кем-то поделиться некой тайной, а вы обязаны молчать.
Я кивнул.
— Тогда вы меня поймете.
Доктор Андерсон замолчал. Надолго. Я уже начал было подумывать, не забыл ли он о моем присутствии.
Наконец Андерсон заговорил…
— Я прилетел на Меркурий, желая проверить свою теорию. Я считал, что солнечная радиация, направляемая избирательно, способна оказывать целебное воздействие на жертв «космовируса». Моя догадка подтвердилась. Но лишь частично. Солнечная радиация приносила облегчение, но не излечивала. Процедуры дарили больным кому несколько месяцев, кому несколько лет жизни, но… потом все равно наступала смерть. Я понял, что проиграл.
Примерно в это же время Илай где-то в пустыне наткнулся на кристаллики. Я вообще удивился, как он выжил после той аварии. Машина почти всмятку, кислорода в скафандре оставалось на полчаса. Я оказал ему необходимую помощь. Тогда-то я впервые и увидел эти кристаллики. Поначалу они показались мне разновидностью меркурианского песка, но я все-таки решил сделать химический анализ. Илай не возражал. Кристаллики он оставил мне, а сам кое-как подлатал свою машину и уехал. Так совсем случайно я узнал об их свойствах.
А через какое-то время жертвой «космовируса» стал один мой очень близкий друг. Я тогда уже вполне понимал собственное бессилие, а при мысли о том, что не в моей власти спасти друга на душе становилось стократ тяжелее. Тем более что он очень надеялся на мою помощь.
Андерсон принялся разглядывать противоположную стену. Совершенно пустую.
— Так что, кристаллики Илая способны продлевать жизнь? — спросил я.
Доктор вздрогнул, будто его ударили хлыстом, затем откинулся на спинку стула.
— Да, способны, — ответил Андерсон, — Это одно из их свойств. Я очень приблизительно могу объяснить, какое действие они оказывают, но не понимаю как…
— Может, вы лучше расскажете по порядку?
— Попробую. Если попутно принять гипотезу, что смерть является результатом окончательного гидролиза белков в протоплазме, тогда вполне логично сделать допущение: любое вещество или соединение, которое тормозит гидролиз или активизирует повторный синтез белков, будет одновременно отодвигать и наступление смерти.
Кристаллики, вне всякого сомнения, именно так и действуют. Но я не возьмусь даже гадать, каков принцип: то ли они просто замедляют гидролиз и приостанавливают старение, либо заново синтезируют часть белков, содержавшихся в изначальной протоплазме.
Если имеет место повторный синтез, можно сделать еще одно допущение. Вероятно, увеличение дозы
Андерсон улыбнулся.
— Меня не интересовали эксперименты — вполне достаточно было отодвинуть собственную старость.
Я молчал, боясь шевельнуться. Невероятно: я сижу и слушаю человека, который рассказывает… Нет, что-то тут не так. Либо он чокнутый, либо я сам свихнулся. Возможно, мы оба сошли с катушек.
Мне хотелось ущипнуть себя и убедиться, что это не сон. А если это не сон, то я сейчас слушаю историю, которой будет зачитываться вся Солнечная система. Андерсон рассказывал о том, о чем в давние времена мечтал испанский путешественник Понсе де Леон [1] . Наверное, не зря человечество из века в век передавало легенды о каких-то чудодейственных снадобьях, возвращающих молодость.
1
Хуан Понсе де Леон (1460–1521) — испанский конкистадор, основатель первого поселения европейцев в Новом Свете. В 1513 г. начал поиски «источника вечной молодости», услышав от индейцев, что такой источник якобы находится на одном из Багамских островов.
Андерсон опять надолго умолк. Пришлось уже мне нарушить молчание.
— Значит, вы принимали кристаллики, и они позволяли вам продолжать работу?
— Вы правы, — сказал Андерсон, — Я рассказал о них своему другу — тому, что ждал от меня помощи. Повторяю, я-то знал, что не в силах его спасти. Он выслушал и согласился участвовать в эксперименте. Для работы необходимо было продлить собственную жизнь. То же самое требовалось и моему другу, согласившемуся на роль подопытного кролика. Ему было непросто решиться на такой шаг, ведь каждый день, каждый дополнительный год жизни нес с собой новые страдания от изнуряющей болезни. Кристаллики помогали ему справляться с «космовирусом». В какой-то момент нам показалось: вот оно, долгожданное лекарство. Увы, надежды не оправдались. Вирус не отступал.
— Но зачем понадобилось продлевать вашему другу жизнь? спросил я, — Точнее, зачем это понадобилось для ваших экспериментов? У вас ведь хватало других пациентов.
— Другие слишком быстро умирали, — объяснил Андерсон. — Они жили несколько месяцев. В лучшем случае несколько лет. А мне требовались результаты продолжительных наблюдений.
Он сомкнул ладони, соединив кончики пальцев, и заговорил очень медленно, как будто тщательно подбирал каждое слово:
— Наверное, вы удивляетесь: почему я тащил всю эту работу в одиночку? Почему не подобрал толковых докторов, не передал свои знания и опыт тем, кто впоследствии мог переложить груз на свои плечи? Возможно, это было бы наилучшим решением. Я часто корил себя. Но исследования стали для меня навязчивой идеей. И дело тут вовсе не в гордости и не в научном азарте. В исследованиях всегда присутствует и человеческая составляющая. Любой нормальный человек, видя несчастных, обреченных больных, непременно попытается хоть как-то облегчить их участь. Ведь они не просто пациенты, не «подопытный материал». Они живые люди, взывающие о помощи. Я пытался найти помощников. Бог мне свидетель, сколько сил я на это потратил.