Коралловый остров
Шрифт:
– Не разводите панику!
– засмеялся Кинг.
– Туземцы, вероятно, идут на охоту. На нас они могли напасть с большим успехом этой ночью или утром: во время торговли с одними, другие могли окружить нас у самолета. Разбуди только потихоньку спящих.
Генри прошел в пещеру, а Кинг остался спокойно ожидать гостей, которые скоро появились у пещер и остановились в нескольких шагах от него. Один, в котором Кинг узнал своего первого знакомого, охотившегося на свинью, подошел и, помахав рукой, сказал:
– Мы думали, эмерикен, что вы уже улетели на большой птице,
– Птица еще больная и летать не может, ее нужно будет кормить еще целую неделю. А вы идете на охоту?
– Мы думали, что вы улетели, и пошли караулить к заливу. Там вечером на песок вылезают морские черепахи.
– Мы видели только одну, она вылезла не вечером, а ночью.
– Они боятся большой птицы и поэтому не вылезали. А птица все еще сидит там?
– Там, она привязана к скалам.
– Все равно, черепахи не вылезут, будут бояться!
Остальные островитяне также подошли ближе.
– Садитесь на траву, будьте нашими гостями!
– пригласил Кинг.
Он заметил, что двое из посетителей вместо юбочек из стеблей и листьев имели нечто вроде пояса стыдливости, сделанного из узкого марлевого бинта, полученного ими накануне. Туземцы уселись полукругом на траву в двух шагах от Кинга. Старший из них вытащил из кожаного мешочка, привешенного к поясу, короткую деревянную трубку, набил ее табаком из того же мешочка и протянул ее Кингу. Последнему очень хотелось курить, так как их запас табака и сигар кончился уже накануне. Он знал, что у полинезийцев, как и у индейцев Северной Америки, закуренная трубка передается из рук в руки в знак дружелюбия. От акта вежливости нельзя было отказаться. Он взял трубку, достал свою зажигалку, зажег огонь и закурил, после чего передал трубку подавшему ее.
Зажигалка вызвала общее внимание туземцев и вопросы:
– Откуда у тебя огонь? Покажи нам это огниво!
Кинг передал зажигалку вожаку, который взял ее очень осторожно, пощупал колесико, огня не получил и передал ее следующему, а сам взял свое огниво, привешенное к поясу, достал из мешочка кусочек древесного трута, высек огонь, закурил трубку, успевшую погаснуть, затянулся и передал соседу.
Кинг объяснил, что колесико зажигалки является кремнем и от искры загорается фитиль, пропитанный маслом, находящимся внутри этого маленького сосуда.
– Нет ли у тебя еще таких огнив? Продай нам!
– попросил вожак.
– А горючее масло у тебя есть?
– Кокосовое масло есть.
– Оно гореть от искры не будет. А таких огнив у нас больше нет, это нужно нам, чтобы разводить огонь. Табак у вас для продажи есть?
– прибавил Кинг, которому местный табак понравился.
– Табак мы сами разводим и продать эмерикен можем, - заявил вожак.
– Продайте, у нас больше нет, а мы любим курить. Может быть, продадите и трубки, но только новые, чистые?
– Можно. Женщины делают их. Сколько нужно?
Кинг заказал пять, так как Генри не курил.
– Покажи нам эту вещь!
– сказал туземец, указывая на записную книжку, лежавшую на коленях Кинга.
Книжка и вложенный в нее карандаш пошли по рукам островитян, но не вызвали желания иметь подобную вещь. Полинезийцы были неграмотны и, очевидно, никогда не видели бумаги и карандашей. Это дало Кингу повод спросить:
– Вы всегда жили на этом острове или приехали сюда по воде с другого острова?
– Мы живем здесь давно!
– вожак задумался и потом показал два раза обе руки с растопыренными пальцами.
– Вот столько круговоротов солнца прошло с тех пор. Прежде мы жили на большом острове Сана-ару; жили хорошо, там много людей, имели много земли, ямса, свиней, орехов. Приехали японы на большой лодке с огнем и дымом, отнимали у нас землю, свиней, взамен ничего не давали. Брали себе наших женщин. Мы все терпели. Потом япон сказал нам: вся земля для япон, мы должен работать, сажать ямс, сахарный стебель, пасти свиней - для япон. Отдай япон девять ямс, - он показал пальцами, - себе оставь один. Япон девять свиней, себе одна. Рыбу лови - отдай япон. Совсем худо стало жить. Работай много, голодай много. Праздник больше нет, колоть свиней, кушать, плясать нельзя.
И все больше стало япон, все плыли на больших лодках, всю землю взяли, а нас погнали в лес, работай на япон или умирай. Начали мы думать, как жить дальше. Жить вместе с япон нельзя. И молодые сказали - уедем от япон далеко, найдем другой остров. Но больших лодок у нас было мало, только три. В каждой могли сесть только сорок мужчин, женщин, детей. Припасы взяли - ямс, орехи, свиньи, куры. Выбрали тихую погоду, море спокойно, поплыли на восход, подальше от япон. Пять дней плыли, увидели остров, только небольшой, а там уже живут малай. Приняли только одну лодку, худая стала, дальше плыть опасно. Две лодки плыли дальше еще два дня, увидели остров, этот самый, тоже маленький, и люди уже жили; нас приняли, больше нельзя, сказали, земли мало. Третья лодка дальше поплыла, не знаю, куда доплыла. Сильная буря случилась, могла утонуть.
Живем здесь не совсем хорошо, земли мало, леса много, нет места ямс сажать. Рыбу ловим, черепаху ловим, орех есть, живем спокойно, япон нет.
– Япон сюда не приходил в большой лодке с огнем и дымом?
– спросил Кинг.
– Один раз летал большая птица, три япон были, ходили, смотрели, земли мало, остров далеко, плыть долго, не годится. Улетел. Мы тогда первый раз большую птицу видели. Япон взял у нас весь ямс, говорил - не дадите, здесь останемся и еще япон позовем. Ночью птицу кормить надо. Мы дали - уходи скоро. Пять свиней в лесу застрелили - тоже птице мясо нужно.
– А где сидела японская птица?
– спросил Кинг.
– На лагуне сидела, на воде плавала, как баклан. А твоя птица земляная, на воде сидеть не может?
– Нет, наша птица тоже водяная. Села ночью на край воды и заболела.
– Долго больна будет? Ямс кормить надо? Весь ямс у нас съест, нам худо будет?
– Не бойтесь, она ямс не ест. Это вас япон обманывал. Птице нужна вода, которая горит. Такая вода у нас есть.
– А почему птица заболела?
– Клюв разбила, в скалу ударилась, когда ночью садилась.