Кораллы мертвеца
Шрифт:
– Попробуй вот эти фрукты в собственном соку и коньяке, - предложил Олег и протянул ей вазочку с вишнями и клубникой.
– М-м, вкуснятина. Заехал в "Прагу" и купил.
– Значит, ты любишь свою маленькую Виктуленьку? Конечно! Ты ещё сомневаешься?
– Ничуть, просто мне нравится иногда тебя поддразнивать.
– Нашла над кем измываться, над бедным несчастным влюбленным.
– Несчастным ты, пожалуй, не выглядишь.
– Неужели, а мне кажется, что я - рыцарь печального образа.
– Ты - мужчина в расцвете сил и красоты, - торжественно продекламировала Виктория.
– Как Сильвестр Сталлоне?
– Намного лучше!
– Ну слава богу! А то у меня уже комплекс развился по поводу собственной внешности, - насмешливо откликнулся Олег, и они рассмеялись.
Виктория неожиданно вспомнила, как она любила в то далекое незабвенное время перебирать руками его волосы, целовать
– спросил её внутренний голос. Разве ты по-прежнему не влюблена в Олега? Да, влюблена, - со вздохом призналась Виктория, - но все равно многое, слишком многое изменилось. Я все-таки стала другой...
– Задумалась?
– от голоса Олега она невольно вздрогнула.
– Немножко!
– Что с тобой, Виктория ты как будто бы отсутствуешь. Я хочу знать, что происходит, - в голосе мужчины прозвучали требовательные нотки.
– Знаешь... помнишь, ты говорил, что я сильно изменилась, стала нервной, раздражительной. У меня стали случаться истерические припадки.
– Я беспокоился за тебя.
– Так вот. Мне посоветовали сходить в один магический салон укрепить нервную систему, подлечиться. Я пошла. и мне, действительно, стало намного лучше.
– Почему же ты не рассказала мне об этом раньше?
– Не захотела, подумала, вдруг ты станешь меня ругать.
– Я? О чем ты, Виктория? Все что идет тебе на пользу, я только приветствую.
– Ну мало ли, высмеял бы, сказал, что я ударилась в чертовщину.
Олег слегка сжал руку Виктории.
– Никогда так обо мне не думай, ладно?
– Хорошо.
– Налить ещё вина? Только капельку, а то в голове уже шумит.
– Разве ты не можешь расслабиться в конце трудового дня?
– Не могу, - смеясь ответила Виктория, - завтра тяжелый день.
– У тебя все дни тяжелые и трудовые, госпожа президентша! Твоя работа поглощает всю твою энергию.
– Да, я порой чувствую себя такой усталой и разбитой, - призналась Виктория, - и думаю: "К чему мне все это? Такие хлопоты, суета?" - Хочешь на покой?
– А почему бы и нет?
– Виктория посмотрела на Олега. Златоволосый бог несколько померк: около губ появилась тяжелая складка, взгляд уже не лучился, волосы потемнели и поредели. Но все равно прошлое ещё имело магическую власть над Викторией. "Какие мы, бабы дуры, - подумала она, - мечтаем о чем-то несбыточном, разбиваемся в лепешку, а когда получаем желанное, думаем, а стоила ли эта победа таких жертв и сил?" - И как ты думаешь это осуществить? Когда?
– Пока ничего не знаю. Надо думать.
Темно-бордовое, почти черное вино играло золотистыми искорками, и Виктория с наслаждением пила его из высокого бокала.
– Хорошее вино, похвалила Виктория.
– Тоже из ресторана "Прага"?
– Нет , купил в Таганском универсаме. Немецкое.
– Я люблю итальянские. Помнишь, как мы в Неаполе покупали вино прямо на улицах?
Это была их единственная совместная поездка. Больше они не рисковали, тщательно конспирируя свою связь, которая могла вызвать ненужные сплетни и кривотолки. А Виктории, которая полгода назад потеряла мужа, это было совершенно ни к чему.
– Может быть, теперь кофе?
– предложил Олег.
– Нет, не хочу.
Он подошел к Виктории сзади и поднял со стула, нежно прижимая к себе.
– Я так соскучился.
– Я тоже, - машинально откликнулась Виктория.
Уже лежа в постели, отдыхая после бурных ласк, и чувствуя во всем теле приятную истому, она погладила Олега по щеке.
– Какой ты, замечательный! Да , чуть не забыл тебя спросить, а ты доверяешь этому магическому салону?
– Конечно! А что?
– Вдруг там работают нечистоплотные люди, шарлатаны. Скажи мне название, я попробую проверить.
– "Башня Мерлина", Армянский переулок, дом двенадцать.
Олег встал с постели и куда-то пошел. Вернувшись, он протянул Виктории маленький целофановый пакетик, она развернула его и увидела упаковку таблеток.
– Это хорошее импортное лекарство, я попросил своего знакомого привезти из Штатов. Укрепляет общее самочувствие, нервы.
– Ты так обо мне заботишься, - вздохнула Виктория, - но мне совсем не хочется вставать и идти за стаканом воды.
– Я могу сходить и сам.
– Не надо, все равно мне ещё кое-куда надо сбегать. Давай таблетки. Я приму их на кухне.
Виктория вскочила с кровати,
* * *
Вечером Катя позвонила Оле.
– Как у вас обстановка на работе?
– Ничего хорошего. Я бы ушла, но не знаю куда. Нас ещё раз вызывали в милицию на допросы.
– Как Мила, Гриша? Мы друг с другом почти и не разговариваем. Нервы. Какая я была дура, что не ушла раньше, ведь хотела за месяц до отпуска.
– А было куда?
– Нет, просто так противно стало. И работа неинтересная. Гриша тоже хотел уйти, но его Олег Васильевич не отпустил, сказал отработай еще. Я сама слышала их разговор... Я подумала, что и меня он не отпустит. Во общем, кошмар.
– А почему вдруг Гриша захотел уйти, вы не знаете?
– Я потом спросила его, любопытно стало, а он ответил, что не собирается всю жизнь в захолустной конторе прозябать.
– Логично, - пробормотала Катя.
– А у вас как дела ? Пока идет стадия накопления фактов и улик. Потом надо будет все проанализировать, сопоставить, - уклонилась от прямого ответа Катя.
– Какой ужас это убийство! Как вернулась из отпуска все наперекосяк пошло.
– Оля, вы знали что ваш начальник - гомосексуалист?
По наступившему молчанию Катя поняла, что Оля шокирована.
– Нет.
– Как вы думаете, могли ли Гришу связывать с Олегом Васильевичем отношения... такого рода?
Оля вздохнула.
– Не знаю. Я думаю что - нет.
– Почему?
Оля замялась.
– Это конечно, ерунда , но иногда мне казалось, что Гриша... я нравлюсь ему. Он так смотрел на меня, что я краснела - Он же все время изводил вас!
– Я и сама ничего не понимаю!
– Оля, я ещё хотела спросить: каким был Олег Васильевич? Добрым, строгим, противным? Что вы можете сказать о нем?
– Он был каким-то... никаким. Ничего примечательного. Нудный, любил все задания объяснять по несколько раз, боялся, что его не поймут. Проверял нас, контролировал: во сколько приходим , когда уходим... А порой, он нас как бы и не замечал, смотрит, а в это время думает о своем. Но зверем не был. Моя подруга Алена Белякова рассказывала, что её шеф мог обругать при всех, наорать, лишить зарплаты. У нас такого не было. Олег Васильевич был вежлив, спокоен.
Вырисовывался противоречивый портрет убитого. С одной стороны, вежлив и спокоен, с другой - придирчивый педант и зануда.
– Хорошо, Оля. Если мне что-то понадобится, я позвоню вам еще.
– Постойте!
– услышала Катя.
– Может быть у меня помешательство от всех этих событий, но мне кажется, что за мной следят.
– Следят?
– не поняла Катя.
– Да. Один раз во время обеденного перерыва, я выскочила на пять минут в ларек за углом, пришла и сразу поняла, что в моей сумочке кто-то рылся. Все в ней было перевернуто вверх дном. Значит, кто-то видел, как я выбежала и за это время проник к нам в комнаты.
– Вы закрывали дверь на ключ, когда уходили?
– Конечно.
– А Гриша или Мила не могли этого сделать?
– Их не было в конторе. Гриша находился в отгуле, а Мила должна была придти во второй половине дня.
– И давно это случилось?
– Три дня назад.
– Почему же вы не позвонили мне сразу? упрекнула её Катя.
– Я испугалась.
– Оля, о том, что у вас происходит, все что вам кажется странным и непонятным, сразу сообщайте мне в любое время дня и ночи. Договорились?
– Ладно.
Повесив трубку, Катя поняла, что в Олином рассказе таился определенный сигнал, который ей ещё предстояло расшифровать. "Значит, за Олей кто-то охотится. Но зачем этому человеку Оля? Какой она может представлять интерес для него? А что, если все дело в записной книжке, которую Оля случайно прихватила с собой. Может быть о ней знал не только Макеев? Это - одно направление моего расследования. А второе - связано с художественной выставкой, c Никитиной и Коваленко, хотя возможно, эта нить меня и заведет в тупик. В том, что они купили у Макеева бездарные работы, нет ничего предосудительного. Никитина поддалась минутному капризу, а Коваленко был таким профаном в области искусства, что купил первое, подвернувшееся ему под руку. Разве не может быть такого?
– разговаривала сама с собой Катя. А я иду по ложному пути и трачу напрасно время. Катя решила позвонить Ярину и поделиться с ним своими сомнениями, но его не оказалось дома. "Загулял товарищ по весне. Ладно, употреблю время до сна с толком - напишу письмо Артуру.
– Но после недолгого размышления, Катя решила повременить. Ничего, пусть тоже помучается. А то подумает, что я бесхребетная и об меня можно ноги вытирать. Легкая надменность и неприступность ещё не повредила ни одной женщине", - пришла к такому выводу Катя.